— Ты снова недооцениваешь меня, супруг. Я довольно сильна для своей комплекции.
Элис ожидала, что он снова клюнет на приманку — она специально назвала его мужем — и заспорит, но он только молча покачал головой. Приходилось признать, что его трудно втянуть в разговор, если только он не начнет злиться.
— Это ты сделал? — спросила она, указав на деревянную чашу, в которую стекал мясной сок.
Пирс кивнул и через минуту сказал:
— Это был способ убить время, пока я лечил свои раны. — Он смущенно взглянул на Элис: — По- моему, не очень хорошо получилось.
— Что ты, очень симпатичная чашечка, — не согласилась Элис. — Такая кругленькая и… — Она лихорадочно искала, какое еще качество этой незамысловатой деревяшки можно похвалить, но ничего не шло на ум. — Не очень глубокая — это не всегда удобно. Ну и очень… очень круглая. В общем, мне нравится.
Мэллори никак не отреагировал на панегирик чаше. Что ж, больше ничего не остается. Придется идти напролом.
— Я хочу подстричь твои волосы, — выпалила она.
Пирс на мгновение замер. Потом медленно, очень медленно поднял голову и изумленно уставился на Элис:
— Что ты сказала?
— Хочу подстричь тебя.
Элис откашлялась, стараясь понять необъяснимую враждебность в его взгляде.
— Понятно. Нет.
— Нет? Но почему?
— Просто потому что нет.
Он отвернулся и встал.
— Но они ужасно выглядят, Пирс, — заспорила Элис.
— Какая тебе разница? Волосы мои.
— Ну, меня это тоже в какой-то мере касается, — сказала Элис. — Ты же не можешь явиться на аудиенцию к королю, если выглядишь как… как… — Девушка запнулась, а когда поняла, что Пирс с явным интересом ждет, что она еще скажет, почему-то испугалась. — Ну в общем, в таком виде.
К ее удивлению, Мэллори весело усмехнулся:
— Возможно, ты хотела сказать, что я выгляжу как Грендель?
Элис непроизвольно открыла рот, потом щелкнула пальцами и тоже заулыбалась:
— Точно! Вылитый Грендель!
Пирс усмехнулся и снова присел на корточки. Порывшись в мешке, он извлек рулончик бинтов и начал его разматывать.
— За последние две недели два человека покушались на мои волосы, — задумчиво проговорил он, — причем оба без моего разрешения. Надеюсь, ты не обидишься, если я и тебе не позволю до них дотрагиваться.
Он отрезал кусок бинта ножом и, казалось, обдумывал ее вопрос, пока убирал рулон обратно, а отрезанную часть раскладывал на коленях. Элис терпеливо ждала. Вокруг медленно сгущались сумерки, словно явились посидеть вместе с ними у огня. Девушка обрадовалась темноте — так она чувствовала себя в большей безопасности. У нее создалось впечатление, что все вокруг, в том числе то, что им угрожает, поглотила холодная безлунная ночь. Пирс неторопливо бинтовал укусы Лайлы, и Элис поняла, что он не собирается ей отвечать без соответствующего поощрения.
— Конечно, сейчас у мужчин в моде длинные волосы, — невозмутимо сообщила она. — Но они должны быть прямыми и уж точно не ниже плеч. А твои намного длиннее, по крайней мере частями, и, как бы это сказать, волнистые… вроде завитые.
— Завитые, говоришь?
— Ну да. И знаешь, я, кажется, вижу пролысину над левым ухом. Тебе такая прическа совершенно не идет. Не обижайся.
Пирс закончил перевязывать пальцы и зубами крепко затянул узел. В воздухе витал соблазнительный аромат жареной свинины.
— Последним человеком, который стриг мне волосы, был старый монах. Он спас мне жизнь, — спокойно сказал Пирс. — Он сделал это, пока я был без сознания, чтобы обработать мои раны на голове.
— А предпоследним? — нетерпеливо полюбопытствовала Элис.
Пирс вздохнул, опустил голову и уставился в землю под ногами.
— Предпоследним был Беван. Прежде чем попытался забить меня до смерти.
Элис с трудом проглотила вставший в горле комок, но не желала нарушать очарование доверительной беседы бурным выражением эмоций.
— Он решил, что ты Самсон? — улыбнувшись, спросила она.
— Возможно, — рассеянно ответил Пирс. — Он сказал, что волосы всегда являлись предметом моей тщеславной гордости. Я напомнил ему, что всего-навсего простолюдин. А он просто завидует, упрямый ублюдок. — Он неожиданно внимательно взглянул на Элис: — Ты его знаешь?
— Видела несколько раз, — призналась Элис. — С головой он явно не дружит. Это самая мерзкая часть его тела. Тут я с тобой согласна.
— Если бы все дело было только в этом, возможно, он не был бы таким злым.
Пирс подошел к огню и передвинул мясо, чтобы оно не подгорело. Чудесный запах зарумянившейся свинины казался слишком приятным, чтобы быть настоящим. Мэллори проткнул ножом яблоко, и яркие искры отразились в широком лезвии его ножа, словно в зеркале.
— В любом случае обе стрижки были достаточно неприятны для меня, если не сказать больше.
Элис пожала плечами:
— Мне очень жаль, Пирс, но ты действительно не можешь явиться к королевскому двору в таком виде. Ты хочешь что-то потребовать у короля, не так ли? Поэтому ты идешь к нему?
Она пока не хотела высказывать свои соображения по поводу его миссии.
Пирс кивнул, но не произнес ни слова.
— Тогда ты должен предстать перед Эдуардом, выказав почтительное отношение к Короне и к самому себе. Любой нормальный человек, собравшийся на аудиенцию во дворец, постарается смотреться как можно лучше. — Она запнулась. — Ты же не собираешься выглядеть так всегда!
Мэллори покачал головой и вздохнул:
— Нет. Я тоже об этом думал. Ты права.
У Элис замерло сердце. Она и не надеялась услышать такие слова из уст Пирса.
Он снова взглянул на нее, и в его глазах Элис увидела смесь сомнения и недоверия.
— Сколько ты хочешь отрезать?
Элис поморщилась:
— Почти все. Поверь, другого выхода нет. Если бы ты только мог себя видеть!
— Я знаю, что волосы производят ужасное впечатление. Это можно почувствовать даже на ощупь.
Тем не менее он продолжал сомневаться.
— Ты можешь как следует наточить нож, — предложила девушка, — а у меня есть щетка для волос, и…
Пирс поднял руку, останавливая поток ее красноречия.
— Хорошо.
— Хорошо?
Мэллори ударил лезвием — плашмя — по бедру, потом неуловимым движением перевернул нож — сразу было видно, что он умеет с ним обращаться, — и протянул его Элис рукояткой вперед. Она неуверенно взяла нож, ожидая, что Пирс в любой момент может передумать и отобрать его.
Но он этого не сделал.
— Я должен добиться успеха в разговоре с королем, Элис. Если стрижка может хотя бы в малейшей
