– Что ты делаешь? Ты ведь обещала, что никуда не убежишь! Я поверил тебе! – Его лицо побагровело от гнева.
Она вырвалась и сердито сверкнула глазами.
– Я не собиралась убегать от тебя, идиот! Я бежала к твоему дому. – Она прижала ладони к лицу, и слезы потекли по ее щекам.
– Откуда мне было знать? – Смущение и злость отразились на его лице. – Ты понеслась как сумасшедшая, не сказав ни слова.
– Ты не доверяешь мне ни капли! Я же сказала, что не убегу, а ты усомнился в моей честности! – Она вытирала слезы, но они все текли, и ужас ночных кошмаров заставлял ее трястись от страха.
– Что тебя так напугало? – спросил он, обнимая ее за плечи.
Она вытерла глаза, раздумывая, стоит ли посвящать его в свою тайну. Он, конечно, захочет ей помочь и разыщет Лютера, но этогото как раз и нельзя допустить. Лютер уже убил отца. Ничто не помешает ему еще раз обагрить руки кровью.
– Мне показалось, что я увидела одного человека, – пробормотала она.
– И ты его боишься.
– Да. Он жаждет моей смерти.
– Смерти? – Ник быстро увел ее с многолюдной улицы в переулок. Вскоре они очутились рядом с домом, который она не так давно ненавидела, а теперь считала своим единственным надежным убежищем. Ник отпер дверь, и они вошли в полутемный холл.
Пройдя на кухню, он усадил ее на стул и развязал завязки ее плаща.
– Я приготовлю чай и нагрею воду, чтобы ты могла помыться. В кладовке под лестницей стоит ванна.
– Ты сделаешь это ради меня? – спросила она, удивленная и обрадованная его заботой.
– Мне больно видеть как ты расстроена и напугана, – вздохнул Ник, снимая плащ и камзол. Он развел огонь, и языки пламени весело заплясали в очаге, распространяя тепло.
Постепенно Серина успокоилась и согрелась. Ник поставил перед ней чашку горячего чая, и она благодарно улыбнулась ему.
– Серина, расскажи мне все.
– Чтобы ты отправился сражаться с драконом? – спросила она грустно.
– Я уверен, что смогу тебе помочь.
– Ты меня растрогал, Ник.
Он опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои.
– Мы с тобой были ближе, чем друзья, но до сих пор не доверяем друг другу. Мы чужие, а я знаю тебя лучше, чем кого бы то ни было. Странные у нас с тобой отношения.
Она кивнула и дотронулась ладонью до его щеки.
– Да, но я больше не считаю себя пленницей.
– Я тоже думаю, что это уже в прошлом. Но если ты захочешь уйти, мне придется жить в постоянном страхе, что меня разоблачат. – Он не стал ждать, что она ответит, и пошел за ванной. Притащив ее на кухню, он налил воды в котел над очагом. Он делал это для нее, и сердце Серины понемногу оттаивало. Ник совсем не похож на разбойника. Нет в нем ни жестокости, ни ненависти. «Ах, Ник», – вздохнула она.
– Я не собираюсь иметь дело с властями, и на то есть множество причин, – отрезала она и содрогнулась, представив, что будет, если она донесет на Лютера. Он такой лицемер, да к тому же имеет связи. Наверняка повернет дело так, что виноватой в смерти отца окажется она сама. Что он сделал с телом? Что сказал слугам? Отец, каким бы он ни был, заслужил, чтобы его похоронили достойно.
– У тебя есть родственникимужчины, которые могли бы тебя защитить? – спросил Ник.
Она покачала головой.
– После смерти матери я жила с отцом и слугами. Друзей у нас почти не осталось – отец со всеми рассорился.
– Слуги, наверное, волнуются, – предположил Ник и налил себе чаю. – Они обратятся к властям в Сомерсете, и тебя начнут разыскивать.
– Они поступят так, как прикажет им мой дядя, – грустно сказала она.
Ник пристально посмотрел ей в глаза, и она отвела взгляд.
– Так это от него ты скрываешься? – догадался он и встал, забирая у нее пустую чашку. – Рассказывай, что случилось.
Она послушно кивнула.
– Он убил моего отца. Я все видела, спрятавшись за портьерой. Перед этим я выходила на террасу подышать воздухом перед сном, и окно было открыто.
Ник порывисто обнял ее.
– Но этого нельзя так оставить! Заяви в суд.
– Никто мне не поверит. Я всего лишь женщина, а мой дядя влиятельный человек. Он восстановит суд против меня.
Ник погладил ее по голове, и она немного успокоилась. Теперь она чувствовала себя слабой и усталой.
– Я мог бы помочь тебе привлечь его к суду.
– А я не хочу, чтобы ты в это вмешивался, Ник, – решительно заявила она. – Когда наши пути разойдутся, а это рано или поздно случится, я не хочу быть тебе обязанной. – Она посмотрела ему в глаза. В них она увидела удивление, подозрение, разочарование.
– Я бы ни за что не стал требовать с тебя платы за свою услугу, – процедил он. – Помочь тебе – мой долг.
– Но я была бы тебе признательна. В любом случае я не думаю, что ты сможешь мне помочь. Я найду способ отомстить за смерть отца, правда, пока еще не знаю как.
Он обхватил ладонями ее лицо.
– Похоже, ты не прочь присоединиться к разбойничьему братству. Но мстить рискованно. Ты можешь погибнуть.
– Но сначала распрощается с жизнью мой дядя, – пообещала она, понимая, что у нее не хватит духу убить Лютера, даже если он заслуживает смерти. Она и мухито не обидит, не говоря уже о том, чтобы убить человека. Лучше бы она не заводила этот разговор.
Ник молчал, размышляя о том, что поведала ему Серима.
Ведь он сразу почувствовал, что у нее есть какаято тайна, и теперь он знает, в чем она заключается. Ее отца убили. Он содрогнулся. Бедная девочка, здорово же ей досталось. Он вложил в ее руки чашку с горячим чаем. Ладони ее были холодны как лед. Ее сотрясала дрожь.
– Ты даже не успела оплакать его смерть, Серина?
– Я была в шоке и до сих пор еще не оправилась от удара. У меня не было времени горевать.
– Но нельзя же все держать в себе!
– Я не могу сейчас думать об отце. Я испытываю к нему и любовь, и ненависть. И оплакивать его нелегко. Прежде чем думать о том, что случилось, надо обрести опору под ногами.
В ее словах звучало отчаяние, и сердце Ника преисполнилось сочувствия. Он решил пока не выспрашивать у нее детали. Но он знал, что непременно отомстит за нее. Впрочем, она еще не полностью доверяет ему. Доверие – вот чего не хватает им обоим.
Вода в котле закипела, и Ник вылил ее в ванну.
– После горячей ванны тебе станет гораздо лучше, – ласково сказал он. Кружевные оборки манжет намокли, и он снял их и закатал рукава. Это напомнило ему детство, когда он помогал наполнять ванну для матери еще до того, как они очутились в нишей дыре, никому не нужные и всеми покинутые. Горькие воспоминания были такими ясными и четкими, как будто все произошло вчера.
– Зачем ты это делаешь? – тихо спросила она.
– Тебе нужна дружеская забота, только и всего, – пожал он плечами, пробуя воду. – Я пойду наверх и принесу мыло, а ты пока раздевайся. И не волнуйся, двери заперты, и мы в доме одни.
Она улыбнулась одними губами, но глаза остались серьезными.
– Правда? А тебя не стоит бояться?
