поставки соленого мяса и вдруг услышал голоса.
— Простите, капитан, — настойчиво твердил женский голос. — Мне неприятно увольнять вас, но на сей день вы испортили сорок шесть тюков ситца, двести метров льняного батиста и двести шестьдесят сахарных голов. Вы хотите, чтобы я перечислила прочие товары, которые вы умудрились испортить за последние шесть месяцев? Неужели непонятно, что мы не можем продолжать работать с вами?
Один взгляд, и сердце Кита сжалось — эта девушка, которую он назвал Розой, бесстрашно стояла перед капитаном в два раза выше ее. На ней была белая рубашка с тканым зеленым лифом. Солнце сверкало в ее каштановых волосах, обрамляя ореолом золотых лучей тяжелые, уложенные на затылке косы. Кит вспомнил, как губы его прикоснулись к ее нежной высокой шее, к мягким губам… При солнечном свете красота Роз ослепляла еще сильнее, чем в темном магазине.
Капитан умолял дать ему еще один шанс, и, поглощенная беседой, она не видела ничего вокруг. Кит поднял кусок дерева и начал рассеянно обрубать его кинжалом. Капитан называл ее госпожа Кэвендиш. Госпожа Розалинда. Да, Кит почти угадал, назвав ее Розой. И она дочь торговца; впрочем, об этом Кит догадался. Спорит она, как мужчина, — как странно при ее красоте! Розалинда… Девушка с именем розы. Как розы, цветущие в Лалуортском замке, напоминающие Киту о матери. Он постарался прогнать эти воспоминания. Куда приятнее думать о Розалинде — вспоминать бледный бутон ее уст до поцелуя, вдруг заалевший от соприкосновения с его губами…
Впрочем, довольно чувственных мечтаний! Другое волновало его. Что? Ах да, этот ее разговор с капитаном. Они плывут в Антверпен, и это Киту совсем не нравится. Хотя она сама рассказала об этом в Лалуортской бухте, но тогда ему было не до того. Они торгуют с врагами Англии. Об этом мало кто знает, но испанцы хозяйничают в Антверпене вовсю, все больше подчиняя себе местное население.
Кит прошел по палубе к баркасу, который доставит его на «Ворон». На душе у него было неспокойно. Кто-то специально портит товары Кэвендишей, и вовсе не этот глупый капитан. В этом Кит уверен.
Проверка припасов на «Вороне» вдруг показалась ему пустяком, и он поручил ее помощнику. А сам отправился искать Курта Филипса.
— Ну что, сегодня пойдем в налет? — Курт осторожно скрестил ноги, ибо не привык носить шелковые чулки. Ему очень нравилось в Лалуортском замке, а еще больше нравилось воображать, что теперь он будет здесь жить. Впрочем, может, теперь так и будет, ибо Кит стал графом.
Сидящий напротив него в красном бархатном кресле Кит смотрел в окно. Хорошо хоть он сегодня не в черном, подумал Курт, разглядывая темно-серое одеяние друга. Ни рюшей, ни манжет, как полагается графу, который часто бывает при королевском дворе. Никаких роскошных одежд, хотя он и без того всегда великолепен, отметил Курт с некоторой завистью.
— Может быть, позже, — наконец ответил Кит, подходя к окну. — Но сначала у меня к тебе поручение, которое надо выполнить сегодня.
— С удовольствием. — заверил его Курт.
— Я попрошу тебя сходить к торговцу Генри Кэвендишу. Во-первых, я хочу купить у него несколько корзин кружева. У него есть очень хорошее кружево из Фландрии, но в дороге его немного испортили. Оно хранится на складе в Пуле. Купи все. — Он протянул Курту несколько крупных золотых монет. — Расплатись и скажи, что придешь еще.
Курт только присвистнул:
— Что же ты собираешься делать с таким количеством кружева?
Кит нетерпеливо отмахнулся:
— Это очень дешево для такого кружева, и я не верю, что оно все испорчено. Я хочу, чтобы ты непременно купил это кружево у господина Кэвендиша. И еще — он ищет корабль для перевозки товаров в Голландию. Предложи ему «Ворон». Не говори ему, что «Ворон» принадлежит мне. И вообще — обо мне ни слова. Просто предложи купцу свои услуги как капитан корабля.
— Конечно, — согласился Курт, — а что за товар?
— Шерсть. На обратном пути могут быть какие-нибудь еще мелочи, может, кружево. Скажи, что у тебя большой опыт и много пушек.
— Пушек? — Курт выпрямился и поднял брови. — Может быть, мне предложить ему «Смельчака»? На «Вороне» всего шесть пушек.
— «Смельчак» дороговат для него, если я попрошу настоящую цену, — возразил Кит. — Иначе Кэвендиш заподозрит, что здесь что-то не то. «Ворон» подойдет ему. Теперь осталось самое трудное.
— Что?
— Ты должен убедить его не плыть в Антверпен. Предложи ему Харлем или Эдам. Или любой другой город, поддерживающий принца Оранского.
— Если он хочет плыть в Антверпен, — растерянно сказал Курт, — как я могу переубедить его? Что я скажу?
— Скажи ему, что в Эдаме более высокие цены, а то, что он хочет купить в Голландии, наоборот, дешевле. Объясняй как хочешь, но надо удержать его от торговли в Антверпене. Иначе — ты же знаешь — придется помешать ему. Теперь, когда Морские Бродяги доверяют мне, я обязан остановить его.
Курт понимающе кивнул, уверенный в успехе своей миссии.
Через час он уже входил в лавку Кэвендишей, разглядывая аккуратно сложенные полотна и с удовольствием вдыхая аромат, исходящий от товаров высокого качества. «Да, они процветают, — подумал он, заметив безупречно чистый пол, белоснежный потолок без паутины. — Хотел бы я работать на владельца такой лавки». Расправив камзол и почтительно сняв шляпу, Курт обратился приказчику:
— Я желал бы поговорить с господином Кэвендишем. Насколько мне известно, он ищет корабль для перевозки товаров. Я хотел бы предложить ему свой корабль.
Приказчик учтиво спросил его имя и послал ученика за хозяином:
— Он узнает, свободен ли хозяин, и если нет то узнает, когда господин Кэвендиш сможет вас принять.
Курт поблагодарил и стал от нечего делать наблюдать за тем, как второй ученик продает ленты деревенской девушке, предлагая ей то голубую, то желтую, то зеленую…
— Добрый день, капитан Филипс!
Курт изумленно обернулся, услышав нежный голосок. Перед ним стояла девушка, прекрасней которой он никогда не видел. Идеальный овал лица, глубокие карие глаза цвета мокрых осенних листьев и во всем облике такое чудное спокойствие и благородство. Тоненькая, стройная, в строгой юбке и блузке, простота которых только подчеркивала ее красоту. Курт скомкал шляпу в руке и начал потеть.
— Простите, сэр, — мягко сказала она, заметив его смущение, — за то, что я вышла к вам вместо отца. Доктор велел ему отдыхать после обеда. Я госпожа Кэвендиш. Вы можете изложить мне свое дело.
— Я знаю, — забормотал Курт, изо всех сил пытаясь не терять головы, — что вы… что у вашего отца есть кружево на продажу. Из Фландрии. Я хочу купить его.
Лицо девушки стало грустным.
— Простите, сэр, у нас очень мало кружева, и оно из Франции, а не из Фландрии. Пожалуйста, пойдемте со мной, и я покажу вам.
Курт смутился, но отступать и не думал:
— Не хочу спорить с вами, госпожа Кэвендиш, но я слышал, что у вас на складе в Пуле есть фламандское кружево. И я слышал, что вы продаете его недорого.
— И вы хотите его купить? Вы знаете, оно все испорчено.
— Знаю. — Курту вдруг очень захотелось сделать что-нибудь для нее. — Я сумею использовать это кружево. Вот деньги.
— Вы уверены? — Она по-прежнему пребывала в растерянности. — Я не хочу, чтобы вы потом пожалели о такой покупке.
— Абсолютно уверен, — заверил ее Курт. — хочу разрезать его на куски и продать в Лондоне бедным женщинам, у которых нет денег на дорогое кружево. Они будут рады приобрести хоть немного дешевого.
