где она была бы в безопасности? Почему он был настолько обеспокоен судьбами этих людей, что отодвинул потребности собственной дочери на второй план?
«Серена, — думал он, — если ты еще жива, пожалуйста, будь в безопасности».
На рассвете поиски, не дав никаких результатов, закончились. Никаких следов Эрлингтона Марша и его похитителей обнаружено не было.
Малькольм надел черный килт и плед и начал загружать вещами карету посла. В багажном отделении лежали корзина с провизией от миссис Уокер, дорожный чемодан Серены, его чемодан и маленький саквояж с одеждой Эрлингтона Марша.
Из дома вышла Серена. На сей раз она была без зонта и капора. На ней было простое муслиновое платье, в тон ему — жакет, удобные туфли. Длинные светлые волосы небрежно собраны в пучок. Малькольм не смог удержаться от мысли, что даже в простой одежде и с растрепанными волосами Серена — просто красавица.
Он хотел усадить ее в экипаж, но Серена не захотела — вместо этого она настояла, чтобы сидеть с ним рядом на козлах. Малькольм натянул вожжи, и пара серых коней помчалась вперед.
— В какое владение Брэндуба Маккалоу мы сначала поедем, Малькольм?
Поскольку ее план поисков отца был мало продуман, Малькольм решил вселить в Серену уверенность, что вдвоем они имеют больше шансов найти посла, чем целая армия британских солдат.
— Ни в одно из них… пока что. Не будем искать иголку в стоге сена.
— И как же мы будем действовать?
— У меня есть друг в Канниче. Если кто и знает, где твой отец, так это Маклиш. И мало того, он мне об этом расскажет.
— Почему?
— Скажем так, я отплачу ему его же монетой. Маклиш — нетипичный шотландец. Он ходит по краю пропасти, если ты понимаешь, о чем я.
— Хочешь сказать, он преступник?
— Да. Но в лицо его так лучше не называть. Он… причастен к массе темных делишек.
Серена покачала головой:
— Ты водишься со странными людьми.
— Я вожусь со всеми. Даже с такими дерзкими и сварливыми мегерами, как ты.
Он свысока глянул на нее.
Серена искоса посмотрела в ответ:
— Это верх твоего остроумия?
Посмеиваясь, Малькольм посмотрел вперед, поверх конских голов. Подул ветер, и Серена подняла ворот своего голубого жакета.
— Как по-твоему, как долго туда ехать?
— Зависит от быстроты хода наших лошадей. Но в любом случае мы должны приехать в Каннич до наступления сумерек.
Малькольм почувствовал, как Серена прижалась к нему, взяв под локоть, чтобы согреться. Он был просто на седьмом небе от счастья — а такое с ним бывало редко. Ее прикосновения пробудили в нем больше, чем желание. Они затронули его сердце.
— Будет так хорошо, когда мы найдем отца. — Серена положила голову ему на плечо и стала смотреть на проносившиеся мимо пейзажи. — Он не заслужил того, что с ним сделали. Он пытался показать мне прелесть Шотландии. Страны крайностей, как он ее называл. Тут уж если холодно, то это трескучий мороз. Если идет дождь — жди потопа. А уж если красиво — то просто захватывает дух от совершенства.
Он проследил за ее взором, устремленным вдаль. Вдоль узкой дороги, по которой катилась карета, росли серебристые и медные буковые деревья, сквозь ветви которых светило солнце, расцвечивая их путь. По одну сторону дороги возвышались зеленые холмы, увенчанные пихтами. Прохладный воздух был наполнен запахом зеленой травы и листвы деревьев, издалека доносилось мычание коров.
— Как красиво.
И ты тоже красива, хотел сказать он ей. Многогранная красота его родной земли была сродни красоте Серены. Пышные желтые цветы утесника напоминали роскошные светлые волосы Серены, цветущий чертополох символизировал ее королевскую красоту и неприступность, и даже огромное желтое рапсовое поле было образом их нескончаемой страсти…
— Как я была слепа, — произнесла Серена. — Вся красота лондонской архитектуры и английских парков не может сравниться с великолепной простотой Шотландии.
Даже простое упоминание о Лондоне вызвало у Малькольма гнев. Он никогда там не был, но уже ненавидел этот город за то, что он угрожал отобрать у него Серену.
— И все же ты скучаешь по нему.
— Скучаю, не буду отрицать. Моя жизнь там была безупречно утонченной. Знаешь ли ты, что у нас дома двадцать пять комплектов столовой посуды? Ты можешь жить там целый месяц, и тебе ни разу не подадут одну и ту же тарелку.
Малькольм сомневался, что у него когда-нибудь появится такая возможность. Вероятность того, что Серена Марш пригласит Малькольма Слейтера в свой лондонский дом, практически равна нулю.
— По-моему, это ужасное расточительство. Вполне достаточно одного комплекта.
Серена задумалась.
— Возможно, ты прав. Наверное, я слишком хвастлива. В том-то и дело, понимаешь? Ты обязан демонстрировать свое богатство. Сейчас это кажется мне довольно нелепым. Ради благополучия моего отца я отдала бы все столовые приборы Великобритании. — Она вздохнула. — Лондон создает в нас ощущение собственной важности. А здесь ты видишь себя таким, какой ты на самом деле.
Ее голос затих.
— А Арчер Уэстон? Какой он видел тебя?
Рука Серены на его локте напряглась. Он повернулся посмотреть на нее, и от хладнокровия Серены не осталось и следа.
— Полагаю, я была в плену одной из тех светлых иллюзий, которые рассеиваются при ближайшем рассмотрении. — Она вздохнула и погрузилась в размышления. — И мне действительно очень жаль, что это так. Я считала, Арчер сильно отличается от всех, кого я знала. Прежде всего, он человек умственного труда, а не бездельник. Он первый из тех, про кого я подумала, что он может изменить мир, если захочет. Мы были хорошими друзьями. Но как бы я ни старалась, я не смогла бы заставить его полюбить меня.
— Заставить любить себя? Зачем же тут стараться? Тебя либо любят, либо нет.
— Все не так просто. Мужчины смотрят на женщин глазами других мужчин. В них так силен дух соперничества. Мужчина хочет идти под руку с той женщиной, которая будет вызывать зависть других мужчин в комнате. Вот тогда он будет чувствовать себя победителем, завоевавшим ее.
— Не очень лестная для нас картина.
— Тем не менее точная. Просто Арчер — один из тех, кому нужно чувствовать, что он добился женщины. — Серена опустила глаза. — Но этим утром стало очевидно, что я так и не стану его трофеем. Я всегда подозревала, что его профессия для него сродни религии, но когда он предпочел заняться своими статьями вместо того, чтобы помочь мне найти отца, я поняла, что потерпела неудачу. Я оказалась недостаточно обаятельной, недостаточно популярной, недостаточно красивой, чтобы заставить его полюбить меня.
Малькольм молчал некоторое время, сдерживая свой гнев.
— Это самая невероятная чепуха, которую я когда-либо слышал. Серена, все это — всего лишь уловки. Очарование обманчиво. Слава проходит. И даже твоя красота однажды увянет. А вот то, что останется, и есть самое ценное. Это ты. Просто ты. И этого достаточно любому мужчине. — Он коснулся рукой ее лица. — И если этот павлин, твой поклонник… не понимает этого, значит, твой Арчер потерпел неудачу.
