– Этот камень напомнил мне твои прекрасные глаза. Я велел выгравировать на нем наши слова: «Ты, и никто другой».
Удивленная этим жестом, Роберта молча смотрела на кольцо. Ни один мужчина, за исключением братьев и отца, никогда не дарил ей подарков. Когда же она снова подняла на него глаза, то увидела его красивое лицо совсем близко, и тут же его губы прильнули к ее губам.
«Нет, нет и нет», – обреченно подумала Роберта. Но она даже не пошевелилась, чтобы отстраниться от него. Единственное, что она сделала, это закрыла глаза.
– Какая ты сладкая, – проговорил он, прижимаясь к ее губам.
Опьяняющее чувство от прикосновения губ и хриплый звук его голоса лишили ее всякой способности к сопротивлению. Уступая этому поцелую, она выгнулась, прижимаясь к его груди, в то время как его крепкие руки обхватили ее и держали пленницей в своих объятиях.
Все чувства пришли в необычайное смятение, когда Роберта отдалась этому новому возбуждающему ощущению. Но все кончилось так же неожиданно, как и началось.
– Благодарю за поцелуй, ангел.
Услышав эти слова, Роберта открыла глаза и затуманенным взглядом уставилась на него. И тут же почувствовала облегчение от того, что испытала наконец первый настоящий поцелуй.
– Тетя Келли была права, – выпалила она. – Все происходит совершенно естественно.
Гордон улыбнулся. Обняв одной рукой за плечи, он притянул ее ближе к себе, и так, обнявшись, они направились к дому.
– Что ты купил девочкам? – спросила Роберта, пытаясь заглушить биение сердца звуком своего голоса.
– Марципаны и кукол, – ответил Гордон, искоса взглянув на нее. – А ты опять проверяешь, на месте ли твои грудки?
– Если хочешь знать, я проверяю свой рубин, – ответила Роберта. – Тетя Келли говорит, что он станет темным, как голубиная кровь, если мне будет угрожать опасность. – Невольно, сама того не желая, она игриво улыбнулась ему. – А я уверена, что ты представляешь опасность для моего душевного спокойствия.
– Благодарю за столь лестное мнение, – ответил Гордон, когда они входили в вестибюль.
Перед дверью в большой зал Роберта помедлила и, взглянув на него, спросила:
– А когда мы целовались, ты помнишь, где были мои руки?
– Нет, а почему ты спрашиваешь?
– Неважно, – залившись румянцем, сказала она. – В другой раз я сама за этим послежу.
Гордон улыбнулся, явно довольный.
– Если только он будет, этот другой раз, – поправилась она, стерев улыбку с его лица.
Когда она повернулась, чтобы уйти, Гордон мягко удержал ее за руку:
– Я и тебе привез куклу из Лондона.
– Я же сказала тебе вчера… – начала она.
Гордон приложил палец к ее губам и приказал:
– Скажи «спасибо», ангел, и закрой свой соблазнительный ротик.
Роберта не могла сдержать улыбку:
– Благодарю вас, милорд. – И сделала губами так, словно плотно смыкает их вместе.
– Какая ты сладкая, – сказал Гордон, наклоняясь, чтобы запечатлеть на ее губах невинный нежный поцелуй. – Я верю, что мы будем вместе всегда.
5
«Двадцать третье декабря… Таинственный Пустой день, день, когда случается неожиданное».
Вспомнив эти слова Гордона, Роберта содрогнулась.
Сегодня все может произойти, а она сознавала, что не обладает сейчас достаточной внутренней силой, чтобы пережить какие-то новые неожиданности.
С тех пор, как три недели назад маркиз Инверэри ворвался в ее жизнь, Роберта чувствовала, что дух сопротивления медленно, но неуклонно покидает ее. Большую часть дня она проводила с ним, но, как ни странно, ухитрялась держаться от него и его таких соблазнительных губ на расстоянии. Ей недоставало так необходимой сейчас стойкости, чтобы удержать свое сердце в границах равнодушия.
Несмотря на излишнее самомнение, Гордон Кэмпбел привлекал ее, как ни один другой мужчина. Роберта знала это так же верно, как и то, что она хочет выйти замуж за Генри Талбота и остаться в Англии навсегда.
И все же последние три недели были приятно волнующими.
Ни один суд никогда не признал бы маркиза Инверэри виновным в том, что он нагоняет скуку. Никогда Роберта не чувствовала такого чудесного оживления; как в его присутствии.
По утрам они обычно катались верхом, а днем играли в саду в гольф. И каждый вечер сидели в большом зале возле камина, оживленно перебрасываясь остротами, или склоняли головы над шахматной доской, в то время как пятеро ее кузин наблюдали за игрой.
Сразу по окончании игры, в которой Гордон неизменно побеждал, он исчезал в дядином кабинете, чтобы обсудить с Ричардом какие-то дела. Он утверждал, что интересы его клана требуют вкладывать капитал в различные компании, и, судя по всему, занимался этим с немалой прибылью.
Роберта, разумеется, чувствовала, что дядя старается поставить ее в такое положение, когда она уже не сможет отказать маркизу. Назначенный для этого срок – первый день весны – уже не за горами. А все более крепнущий деловой союз дяди Ричарда с человеком, которому она твердо намеревалась отказать, был весьма рискованным делом для графа Басилдона.
Но у дяди Ричарда был свой резон. Он верил, что именно Яков Стюарт предназначен судьбой унаследовать трон после смерти Елизаветы. А если шотландский король сядет на английский престол, то те англичане, которые заручатся дружбой высокопоставленных шотландцев, будут чувствовать себя гораздо уверенней при новом дворе. Характерной чертой дяди Ричарда была предусмотрительность, он старался найти решение проблемы еще до того, как она возникала.
Несмотря на жаркий огонь, горевший в камине, Роберта почувствовала внезапную дрожь и, накинув черную шерстяную шаль, зябко передернула плечами. Потом встала из кресла, пересекла комнату и подошла к окну.
Погода, почти весенняя в течение предшествующих дней, теперь заметно ухудшилась. На дворе лил нудный холодный дождь, а резкий восточный ветер бил в окна, заставляя дрожать стекла. Завывание ветра напомнило ей Хайленд, и она вдруг ощутила тоску по дому. Хотя и не стремясь жить вместе с родителями и братьями, Роберта все же тосковала по своей семье и дому.
Как сложится этот ненастный день, спросила она себя с унынием. Гулять или играть с Гордоном Кэмпбелом в гольф нельзя, и, вероятно, ей придется провести все оставшееся время, уклоняясь от его поцелуев. Как выдержать целый день такой сладкой пытки?
Она не осталась бесчувственной к его обаянию, и ее твердая решимость постепенно ослабевала. Закалять свое сердце против любовных заигрываний с каждым днем было все труднее.
«Таинственный Пустой день… ожидание неожиданного».
Роберта вздохнула, поведя плечами, и направилась к двери. Она должна все же спуститься вниз и храбро встретить то, чему было суждено случиться в этот день.
Когда вдруг раздался стук в дверь, Роберта резко остановилась и с тревогой уставилась на нее. Очевидно, это «неожиданное» устало ждать и решило само отыскать ее.
– Миледи? – Голос из-за двери принадлежал Дженингсу, мажордому. – Миледи, вы здесь?
Роберта открыла дверь:
– Да, мистер Дженингс?
– В большом зале вас ожидает гость, – объявил тот.
Это удивило Роберту.
– Вы о лорде Кэмпбеле?
Дженингс покачал головой:
