мистера Раута без подобающего приданого. У меня есть доверенное лицо, которое позаботится об этом.
— Ты очень великодушен, Гаррик. Я желаю, чтобы ты смог найти кого-то, кто сделает тебя счастливым.
— Я и так доволен жизнью.
— Ты устал, — сказала она, вглядевшись в его лицо. — Мне следовало отложить этот разговор до вечера, а я...
— Все в порядке, Мэри. Ты полагала, что я, как всегда, встану рано, и не думала, что я только возвращусь домой в такой час. — Он внутренне содрогнулся. Домой. Да, это был его дом в большей степени, чем Чиддингстон-плейс. Сюда он приходил, когда хотел погрузиться в мир спокойствия и тишины. Это было место, где он мог собраться с мыслями. В Чиддингстон-плейс, напротив, царила бурная жизнь и, несмотря на то что он очень любил своих родственников, такая ситуация утомляла его. Но теперь все должно измениться.
— Днем у меня состоится деловая встреча, но я скоро вернусь. Почему бы тебе не пригласить мистера Раута на обед? Я буду рад убедиться в его благих намерениях по отношению к тебе.
— Я уверена, он сочтет это за честь.
Поцеловав Мэри в лоб, Гаррик покинул гостиную и тихо закрыл за собой дверь. На мгновение он прислонился к резной панели красного дерева, затем двинулся вверх по главной лестнице. Что делать теперь? Трудно было отражать напор матрон, ищущих подходящего зятя, однако иллюзия того, что у него есть любовница, заставляла их думать, что он пока не намерен обзавестись женой.
Гаррик выругался и с силой распахнул дверь своей спальни, так что та ударилась о стену. Затем с грохотом захлопнул ее за собой. Резким движением он скинул сюртук и бросил его на спинку ближайшего кресла. В отличие от своих друзей он не завел камердинера. Стыд научил его обходиться без слуги. Он распустил галстук и рванул ворот рубашки, не заботясь о том, что некоторые пуговицы оторвались и рассыпались по комнате.
Раздевшись догола, Гаррик по пути к кровати бросил взгляд на большое, до пола, зеркало и остановился, изучая свое отражение. Его охватило чувство отвращения. Дядя прав. С одним яйцом он не был полноценным мужчиной. Гаррик отвернулся от зеркала.
Ему было одиннадцать лет, когда отец покончил с собой и Бересфорд взял опекунство над ним, его сестрами и братом. Дядя не только распоряжался домом и наследством Гаррика, как своим собственным имуществом, но ему по какой-то извращенной садистской наклонности доставляло удовольствие мучить его. Дядя пытался делать то же самое по отношению к сестрам и брату Гаррика, но тому удавалось в большинстве случаев защитить своих родственников от жестокости Бересфорда. Гаррик старался отбросить эти мучительные воспоминания, но безуспешно.
В его сознании возник образ Берты. Он резко втянул воздух и закрыл глаза. Болезненные воспоминания вновь захватили его. Дядя постоянно устраивал вечеринки, приглашая безнравственных представительниц полусвета. Берта была хорошенькой балериной, с которой он столкнулся во время одной из домашних вечеринок Бересфорда и был поражен ее красотой с первого взгляда.
В семнадцать лет он решил, что это любовь. Он настойчиво ухаживал за ней, и когда она пригласила его прийти в ее комнату, у него от волнения закружилась голова. Однако то, что предполагалось стать ночью страсти, обернулось для него глубоким унижением. Все было хорошо, пока он не разделся перед ней. Это оказалось роковой ошибкой. Берта тотчас разразилась громким смехом, увидев его физический недостаток, и этот смех до сих пор звучал в его голове.
Гаррик сжал кулаки, вспомнив, как дядя бесцеремонно ворвался в комнату и, увидев представшую перед ним сцену, также расхохотался. От этого Гаррик испытал еще большее унижение. Внутри у него все сжалось, и он отчаянно попытался похоронить воспоминания прошлого в глубине своего сознания.
С того вечера он делал все возможное, чтобы заставить людей считать его мужчиной, достойным подражания. Мужчиной, который мог ездить верхом на лошади и охотиться лучше других, владеть приемами бокса и преуспевать во всем, в том числе и в том, что касается женщин. Однако сохранять иллюзию своего успеха у женщин было труднее всего.
Он совершенствовался в умении целоваться, однако проявлял его крайне редко. А когда в некоторых случаях возникала проблема, касающаяся его отношений с женщинами, он нашел своеобразный выход из положения. Мэри, согласившись выдавать себя за его любовницу, освободила его от такого рода проблем. Теперь она покидает его, и ему будет трудно поддерживать прежнюю иллюзию в обществе.
Он не хотел препятствовать счастью Мэри, однако весть о том, что Уиком заключил пари, намереваясь узнать все о его любовнице, означала, что ее бракосочетание станет достоянием гласности в обществе. Матрас слегка прогнулся под его весом, и Гаррик натянул на себя одеяло. Оценив, какое удовольствие доставляет сон в обнаженном виде, он испытал некоторое удовлетворение, оттого что тем самым бросает вызов общественным нормам.
Закинув руки за голову, он устремил свой взгляд в потолок, стараясь понять, что делать дальше. Где, черт возьми, он найдет новую любовницу, которая не будет пытаться выяснить, почему ее покровитель отказывается прикасаться к ней? Перед его мысленным взором возникло лицо Рут. Нет, это невозможно. Он совсем не привлекателен для этой женщины. И она, разумеется, заинтересуется, почему их отношения носят платонический характер. Из груди его вырвался стон. Может быть, ему следует уехать в Париж на несколько месяцев? Нет, он несет ответственность за своих родственников и не может покинуть их. Может быть, дать понять, что в данный момент он лишь временно не имеет любовницы? Эта мысль позабавила его. Трудно избежать озабоченных матрон, которые постоянно выставляли перед ним своих дочерей. Как только распространится весть о том, что он больше не содержит любовницу, эти хищницы набросятся на него. Даже репутация повесы едва ли остановит некоторых матерей.
Перед ним снова возник образ Рут. В свете газовых ламп она выглядела чрезвычайно соблазнительно с золотистыми локонами в каштановых волосах. Ее платье подчеркивало восхитительные изгибы стройного тела и полноту ее грудей. Гаррик почувствовал возбуждение, вспомнив чувственность ее губ, которые явно напрашивались на поцелуй. Он даже помнил ее запах, представляющий собой таинственную смесь аромата жасмина с легким оттенком цитрусов. Интересно, на вкус она также восхитительна, как ее запах?
Каково было бы ощутить Рут под собой? Пробовать на вкус ее тело, ее груди, ее соски. Он проглотил подступивший к горлу ком и обхватил восставший член. Продолжая сжимать его, он представлял Рут в разных сексуальных позициях, пока не выплеснулось семя. Но этого было недостаточно. Он хотел большего. Хотел того, чего никогда не имел.
Если бы даже он сделал немыслимое и предложил Рут свое покровительство, она едва ли приняла бы его предложение. Он глубоко вздохнул, обтирая себя. Боже, как он устал. Гаррик зевнул. Его проблемы никуда не исчезли, и они останутся с ним, когда он проснется. Он закрыл глаза и, прежде чем уснуть, вспомнил издевательский смех дяди и Берты. Это был крайне неприятный смех.
Глава 3
Рут медленно повернулась и сквозь черную вуаль, покрывавшую лицо, внимательно оглядела гостиную. В комнате ничего не изменилось с момента последнего посещения Кроули-Холла. Здесь было все так же чисто и приятно, как она помнила. Позади нее Смит нетерпеливо ожидал в дверном проеме.
Мужчина начал испытывать раздражение, а ей хотелось уделить время осмотру дома. Ведь она приняла решение купить это поместье. До этого она лишь однажды посетила его, вскоре после того как вступила в связь с Марстоном. У их кареты сломалось колесо у входа в дом, и пожилая женщина пригласила их на чашку чая, пока производился ремонт. Рут не забыла теплого приема и, узнав, что поместье продается, сообщила Марстону, что хотела бы иметь этот дом.
Он тотчас согласился купить для нее поместье, но попросил подождать пару месяцев. Рут раздраженно вздохнула. Ей следовало бы настоять на покупке несколько недель назад, хотя что-то подсказывало ей, что Марстон отложил бы покупку, как и в первый раз.
Внимание Рут привлек шум движущейся по гравийной дорожке кареты, и она подошла к окну, но так и
