сердца, и тогда проклятие утратит силу, или снова деньги и земли решат все? Я не могу рисковать, потому что искренне верю — он должен выбирать между любовью и богатством. Отказаться от одного, чтобы получить другое.
— Разумно, но как проклятие поймет, в чем разница? У него ведь нет ни мыслей, ни чувств.
— Что-то поддерживает его жизнь, год за годом. Каждый новый Маккорди живет, производит на свет наследника, и проклятие передается следующему поколению. Какая-то сила убивает любовь в сердце мужчины, которого полюбит следующая Голт. Не понимаю как, но проклятие поддерживает свою жизнь и будет жить, пока не исполнится требование Роны.
— И что вы можете сделать?
— Ну, у меня чуть больше недели на то, чтобы заставить Алпина полюбить меня так, чтобы навсегда оставить в замке.
— Понятно. А если он уже вас любит и по этой причине гонит от себя?
— Да, положение трудное. Очень запутанный узел, так просто не развяжешь.
Нелла посмотрела вниз, во двор:
— Что это за странная повозка? Знаете, это похоже на гроб на колесах.
Воображение тут же нарисовало пугающую картину. Софи обхватила себя руками.
— Это убежище для бедняги Алпина на тот случай, если он не успеет разыскать и уничтожить врага до рассвета. Ящик из железа, и на дне есть отверстия, чтобы пропускали воздух и немного света, но не солнечные лучи. Ему уже недостаточно плотного плаща, если приходится покидать домашний сумрак.
— Странно, отчего никому из лэрдов не пришло в голову просто выйти летом на солнце и покончить с жизнью? Это бы их освободило.
— Думаю, проклятие не позволяет им этого делать. Ему нужен наследник. Капелька надежды, инстинкт самосохранения — и бедняга живет, чтобы выполнить предначертание своей злосчастной судьбы. Рона отлично расставила ловушку. Она и впрямь была могущественной ведьмой.
— Ваше волшебство тоже сильное, миледи, но оно приносит добро и счастье. Вам только нужно поверить в него.
— Думаю, гораздо важнее, чтобы в него поверил Алпин. Слишком охотно сдается он на милость своей печальной участи, Нелла, слишком глубока в нем уверенность, что выхода нет. И я действительно опасаюсь, что это приговор всем нам.
— Она смотрит на вас, — сказал Эрик, когда Алпин вскочил на лошадь. — Наверное, больше не злится.
Алпин кинул взгляд наверх, туда, где в окне спальни маячило лицо Софи.
— Значит, придется придумать, как разозлить ее снова.
Эрик тихо выругался.
— Алпин, эта красотка вас любит. Почему бы вам…
— Нет, — отрезал Алпин, сердито глядя на Эрика. — Прекрати размахивать запретным плодом под самым моим носом. Взгляни-ка. — Мимо проезжал железный ящик. — Мне приходится возить с собой собственный гроб. Это скала, под которую я заползаю, когда встает солнце, а я все еще под открытым небом. Сейчас я еду убивать людей, потому что так хочет отец моей невесты. И мы оба знаем, какую радость доставит мне эта бойня, — добавил он холодно. — Запахи крови, ужаса и смерти будят во мне зверя. Смерть пахнет для меня как сладчайший из цветов. Мне потребуется сжать волю в кулак, чтобы не наброситься на врагов, будто я демон, которым меня все считают.
Алпин пристально взглянул на слугу.
— Я слышу, Эрик, как бьется твое сердце, — продолжал Алпин. — Слышу, как кровь бежит по жилам. — Кивком он указал на молодого человека в нескольких ярдах от них: — Томас только что был с женщиной. Дугальд оделся слишком тепло и сейчас обливается потом. У жены Генри сейчас ежемесячные женские дела, — он кивнул в сторону парочки, обнимающейся возле стены, — но он все равно занимается с ней любовью.
— Значит, у вас острый слух и отличное обоняние.
— Эрик, сейчас я скорее волк, чем человек. Я уклонялся от брачных уз дольше, чем любой из лэрдов Маккорди, но долг зовет. Нужно уважать договор, заключенный отцом. Я решил, что не стану изливать семени ни в одну женщину, чтобы не зачать наследника, но, несмотря на это, больше не уверен, что сумею побороть свой рок. Приближается день свадьбы, и я чувствую — что-то растет внутри меня, что можно лишь назвать «жаждой случки». Я теряю все человеческое, превращаясь в одержимого половой охотой самца.
— Тогда возьмите женщину, которую, как мы оба знаем, действительно хотите.
Алпин покачал головой:
— Во мне сидит трус, и он дрожит при мысли, что Софи увидит, как я падаю в пропасть безумия, превращаясь в зверя, которого нужно держать в клетке или убить. Во мне живет также благородный человек, который не может приговорить ее к печальной участи увидеть, как ее сын становится мужчиной и начинает опускаться в ту же бездну. Я женюсь на Маргарет.
Он бросил последний взгляд на Софи и пришпорил коня, пустив его галопом, оставляя позади девушку и друга, которые так старались поколебать его решимость.
Глава 6
Алпин вошел в главный зал, увидел, кто его там ожидает, и выругался. Самое время встретиться лицом к лицу с пугливой невестой и ее родичами. Битва была яростной и кровавой, и запах смерти все еще витал вокруг него. Ярость, море крови — он знал, как сейчас выглядит. Его люди были к такому привычны, чего не скажешь о невесте и ее семье. Ему хватило рассудка отмыть от крови лицо и руки, но, очевидно, он сделал это недостаточно тщательно, если он правильно истолковал значение вытаращенных на него глаз всего семейства. Когда он приблизился к столу, за которым они сидели, Маргарет издала сдавленный всхлип, ее глаза закатились, и она сползла на пол в глубоком обмороке.
— Это может обернуться сущим несчастьем, — с расстановкой произнес он, глядя на бесчувственную невесту и не делая ни малейших попыток поднять ее с пола, — учитывая, что я почти все время провожу в сражениях.
За его спиной послышалось позвякивание, и он догадался, что приближается Нелла. Она посмотрела на мужчин, которые боялись пошелохнуться, потом на девушку на полу. Затем нагнулась, подхватила Маргарет под руки и взглянула на Алпина. Ее глаза испуганно расширились, но потом она нахмурилась.
— Милорд, вы знаете, что у вас сейчас глаза как у волка? — спросила она, удивленно оглянувшись по сторонам, когда кто-то из мужчин ахнул.
Пусть выбалтывает то, что остальным не хватает смелости увидеть, подумал Алпин. Он почувствовал, как веселье слабым ручейком вливается в его жилы, все еще гудящие от восторга кровопролития. К его собственному удивлению, улыбка вдруг изогнула его губы, но он тотчас же понял, что совершил ошибку. Тишину прорезали сдавленные проклятия, и Маклейны принялись судорожно креститься. Нелла еще больше вытаращила глаза, но она выглядела скорее удивленной, чем напуганной.
— Кажется, у вас и зубы выросли.
— Да. Такое происходит, когда я сражаюсь на поле битвы.
— Ах, да. Зверь выходит наружу. Все эти убитые, искалеченные, кровь рекой — вот он и просыпается, правда? Вы будете садиться, милорд?
Слегка сбитый с толку столь резкой сменой темы, Алпин покачал головой. К его крайнему удивлению, маленькая худая Нелла легко подняла Маргарет, которая была на несколько стонов тяжелее и на полфута выше ростом, чем сама горничная. Нелла усадила девушку в его кресло, не обращая особого внимания на новые синяки на ее лице и ее растрепанный вид. Нареченная Алпина без чувств лежала в его кресле, как мертвецки пьяная.
