он спросил:
— Этот вор не сказал ничего полезного?
Мари покачала головой:
— Нет, ничего существенного.
— А что же он сказал?
Мари ненадолго задумалась.
— Он только все время повторял, что ничего не взял, так как не сумел найти то, что искал.
— Проклятие… Должно быть, этот человек знал о чертеже, — проворчал майор.
— Я тоже так думаю. — Мари закрыла окно, возле которого они стояли. — Кто-то знает, кто я такая.
Беннет взглянул на нее удивленно.
— Но ничего же не изменилось.
— Нет, изменилось. Одно дело, когда кто-то следит за мной, потому что я вызываю подозрения, и совсем другое, когда следят, потому что знают, чем я занимаюсь.
Беннет нахмурился и тихо сказал:
— Но вы все равно сделаете чертежи Вурта.
Мари пристально посмотрела на него.
— Вы, должно быть, шутите, майор.
«Ох, если бы все было так просто…» — подумал Беннет со вздохом.
— Нет, не шучу. Британское правительство должно иметь эту информацию.
Она отступила от него, глубоко задумавшись.
— Но если кто-то знает, где я сейчас, то что заставляет вас думать, что меня не поджидают в Вурте?
— Мы будем осторожны, Мари.
— Значит, они могут поджидать меня?
Она подбоченилась, но в глазах ее вновь промелькнул страх.
— Мари, я…
Беннет понимал, что девушка права, но что-то заставило его придержать язык. Однако он точно знал: если Мари как-то пострадает, место в аду будет ему обеспечено.
И все же он не мог солгать, поэтому заставил себя проговорить:
— Да, возможно, что поджидают.
— И вы возьмете меня в Вурт, даже если они уже знают, кто я такая? Выходит, вы будете играть моей жизнью, потому что вам так приказали?
Беннет подавил гнетущее чувство вины и посмотрел ей прямо в глаза.
— Да, Мари.
ГЛАВА 9
Карета остановилась перед ее домом, и Мари с облегчением вздохнула. Турецкие дороги отнюдь не славились подходящими для путешествий качествами. Ашилла же взглянула на Беннета и проворчала:
— По-моему, сэр, вы вовсе не гладиатор и не греческий бог.
С этими словами горничная отвернулась от него, презрительно фыркнув.
Мари же с улыбкой взглянула на Беннета, и он улыбнулся ей в ответ. Это обоюдное веселье после их последнего разговора в гостинице казалось довольно странным, и Мари в смущении отвела глаза. Теперь- то она знала, что должна держаться от Беннета на расстоянии и быть к нему равнодушной.
— А вы сможете и дальше притворяться влюбленной? — спросил он.
— А почему вы спрашиваете, если знаете, что у меня нет выбора?
Дверца кареты скрипнула и открылась. Селим протянул руку, чтобы помочь Мари выйти из кареты, но смотрел он вовсе не на нее, а на горничную. Затем он помог и Ашилле, и его рука задержалась на ее руке чуть дольше, чем было необходимо.
Тут и Беннет вышел из кареты. Селим же, обратившись к Мари, сообщил:
— Исад-паша просит вас и майора Беннета посетить его в два часа после полудня, а Фатима Айя- ханум ожидает вас в доме, у Гранд-фонтана.
Мари промолчала, не зная, какое из приглашений было хуже.
А Селим поклонился и добавил:
— Прошу прощения, мисс. Я пытался убедить ее, что не знаю, когда вы вернетесь, но она настояла, что останется.
— Да, конечно…
Мари со вздохом прикрыла глаза.
Беннет взял ее за руку и спросил:
— Вы хорошо себя чувствуете?
Она кивнула и взглянула на свое испачканное дорожное платье.
— Да, хорошо. Очевидно, у меня гостья.
— Я буду сопровождать вас, — заявил Беннет, шагнув к двери.
Ему было приказано охранять ее, и он с бычьим упорством будет делать то, что должен делать — невзирая на обстоятельства.
Мари снова кивнула и направилась к двери. Фатима желала покорить всех привлекательных мужчин, а то, что она подумает, будто Беннет принадлежит ей, Мари, делало бы ее победу просто великолепной.
Взяв себя в руки, Мари сказала:
— Фатима захочет, чтобы вы называли ее просто по имени, но не поддавайтесь на эту уловку. Иначе она, без сомнения, найдет какой-то повод пересказать такие подробности своему мужу, и вы приобретете в его лице свирепого врага.
Беннет задумался, потом спросил:
— А как я должен называть ее?
— Ханум-эфенди — это было бы прилично. Можно и Фатима Айя-ханум.
Майор наморщил лоб, и Мари пояснила:
— Первое равно обращению «ваша милость», а второе — «леди Фатима».
Беннет кивнул и снова спросил:
— А кто ее муж?
— Талат-бей.
Беннет поджал губы, и Мари поняла, что он знал это имя.
— Кажется, я слышал…
В этот момент они вошли во двор, и слова замерли на губах майора.
Фатима расположилась на краю фонтана. Слегка откинувшись назад и упираясь ладонями в барьерчик водоема, она грациозно изогнулась, привлекая внимание к своей пышной груди; глубокое декольте позволяло видеть ложбинку меж ее грудей. А цвет ее одежды — серебро и небесная лазурь — весьма выгодно смотрелся на сером фоне мраморного фонтана.
Беннет насторожился. Когда же они приблизились к Фатиме, он чуть отступил от своей спутницы.
Глаза Фатимы расширились под тонкой вуалью, и она с торжествующим видом посмотрела на Мари. Та машинально оправила свою помятую юбку и мысленно улыбнулась. Что ж, не ее вина, что Фатима, эта ядовитая змея, сейчас встретила мужчину, неподвластного ее чарам.
Фатима же изящным движением встала, и все браслеты у нее на запястьях и лодыжках звякнули. Она удивленно вскрикнула и покачнулась. Хотя не было никаких опасений, что она свалится в фонтан, Беннет схватил ее за плечи, чтобы поддержать. Фатима театрально содрогнулась. Фата свалилась у нее с головы и опустилась рядом с ее ногами, открыв лицо безупречной красоты — такой необычной, что у мужчин,
