— В тысяча восемьсот восемнадцатом… В то лето я переболела лихорадкой, — припомнила Мэгги, — и была слишком слаба, чтобы ехать с труппой.
— Мы поженились тайно, — сказала Элиза. — Мне тогда только-только исполнилось восемнадцать. У меня был букет полевых цветов.
Как же она была тогда легкомысленна! Лайам был так красив, так обходителен. Она воображала себе красивую жизнь в разъездах по стране с актером-звездой. Глупые-глупые мечты.
— Я подписала документ. В церкви. Перед Богом, — продолжала Мэгги. — И ты тоже, Лайам Филдинг. Я тогда была дома, заботилась о рожавшей сестре. А ты, значит, женился тогда на другой?
— Я просто очарован этим матримониальным диспутом, — протянул Уиклифф, — но кое-что нужно прояснить.
— Значит, наш с тобой брак незаконный, Лайам? — Элиза старалась говорить спокойно, боясь, что голос выдаст ее.
— Уж извини, — пожал плечами Лайам. — Но это не означает, что я собираюсь тебя отпустить. Когда на кону десять тысяч фунтов.
— Слышите? — вмешался Найтли.
Все замолчали. Слышался нарастающий шум. Зазвенело разбитое стекло.
— Похоже, толпа штурмует корабль. Это чуточку осложнит наш побег, — сказал Уиклифф, притянув Элизу ближе.
— Это судно перевозит не только пассажиров, — менторским тоном заметил Найтли, — но и значительный запас пороха. Вы бы это знали, если бы читали газеты. Поэтому предлагаю бежать.
Закрыв глаза, Элиза с блаженным вздохом погрузилась в горячую ванну. Она знала, каково это — натаскать столько ведер горячей воды из кухни в спальню герцога на втором этаже, и, видит Бог, рада была понежиться в воде после драматических ночных событий.
Потасовка между Харланом и Мехитаблом действительно привлекла много зрителей. А потом послышались взрывы… Толпа бушевала. Элиза, Найтли и Уиклифф с трудом покинули корабль. Он взорвался, едва они оказались на причале. Им удалось убежать. Огонь перекидывался с одного судна на другое. Вместе с герцогом Брэндоном прибыли сыщики с Боу-стрит. Звучали приказы. Производились аресты. Арестован был и Лайам Филдинг, вор, похититель и двоеженец. Пожар продолжался.
И все это время Уиклифф — Себастьян — не отпускал ее руку.
Услышав, что дверь отворилась, Элиза открыла глаза. В камине потрескивал огонь. Огоньки свечей лениво колебались от легкого ветерка, залетающего в окна.
— Привет, — протянул Уиклифф, прислонившись к дверной раме.
Элиза скользнула ниже, так что вода скрыла ее по самые плечи.
Он закрыл за собой дверь, подошел к ванне и опустился на колени.
— Уиклифф, я…
Он приложил палец к ее губам, останавливая сотни объяснений и тысячи извинений.
— Твои истории и твои приключения… Я понимаю. А теперь закрой глаза и откинься назад, — велел Уиклифф. И когда она исполнила его просьбу, он намочил ей волосы и стал намыливать.
Элиза жмурилась, удерживая слезы. Это прощение?
— Пожалуй, хорошо, — продолжал он, — что я не связался с какой-нибудь скучной женой, которая сидела бы дома, пока я путешествую по свету. Жена должна быть рядом с мужем.
При этих его словах Элиза открыла глаза и повернулась к нему — ей хотелось увидеть выражение его лица.
— Кажется, я велел тебе закрыть глаза, — проворчал Уиклифф.
Она пробормотала что-то о его властной, заносчивой герцогской манере, а он — что-то вроде «дерзкая девица».
Она закрыла глаза, улыбка играла на ее губах. Уиклифф сполоснул ей волосы.
Посмеет ли она привыкнуть к такому вниманию?
— Уиклифф, прости. Я так сожалею…
— А я нет. Во всяком случае, больше не сожалею. Как бы я нашел тебя, если бы ты не оказалась прямо у меня под носом? — С этими словами он поцеловал ее в нос.
Она приоткрыла губы, тоскуя по его поцелую.
— Я чуть не потерял тебя…
— Из-за моей глупости, — пробормотала Элиза, глубже погружаясь в воду. Надо запомнить: нельзя выскакивать одной ночью на лондонские улицы.
— Нет, я собирался сказать, что почти потерял тебя, потому что не понимал, что ты отказываешься от своей мечты ради моей. Теперь я знаю, ты решила отказаться от карьеры Великосветской корреспондентки ради денег Элванли, которые ты предназначала для меня. Чтобы я мог оставить тебя.
— В твоих устах это звучит очень благородно.
— Благородная. Беспокойная. Красивая.
— И не замужем. — Элиза вздохнула. Какое счастье освободиться от мучительных секретов и неприятного прошлого! И просто быть собой.
— На сегодняшний день, — сказал Уиклифф.
Элиза вопросительно посмотрела на него. Ее сердце заспешило — должно быть, за днем следующим.
Но он отвлек ее, как и подобает Буйному Уиклиффу. Он взял мыло, намылил руки и начал ласкать ее плечи, потом спустился ниже, к груди.
Элиза ахнула, когда ее соски застыли от его прикосновения. Она выгнула спину, когда он глубже погрузил руки в теплую воду, не отрываясь от ее тела. Его ловкие пальцы нашли укромный треугольничек между ее ногами и начали поглаживать, сначала медленно и мягко, потом сильнее — в такт нараставшему в ней напряжению.
У Элизы кружилась голова: от горячей воды, от пара, от его прикосновений. Каждое движение его пальцев все ближе подводило ее к краю. Уиклифф завладел ее губами, она перестала сдерживаться и капитулировала, закричав от наслаждения.
Уиклифф неотрывно смотрел на нее. Ее щеки порозовели, губы стали пунцовыми от его поцелуев, голубые глаза казались почти черными в зыбком и слабом свете свечей. Он чуть не потерял ее. И больше не повторит эту ошибку.
Подав руку, он помог Элизе встать. Она поднялась, как Афродита из вод морских, только более красивая, потому что она настоящая и потому что она Элиза, отважная, умная, отчаянно независимая. Он хотел, чтобы она такой и оставалась, но не хотел терять ее.
Слова жгли ему губы. «Ты станешь…» Но ее красота лишила его дара речи.
Он молча опустился на одно колено.
Элиза вопросительно посмотрела на него.
— Ты выйдешь за меня, Элиза? — услышала она и не поверила своим ушам.
Ее губы приоткрылись, но она не издала ни звука. С глубоким вздохом Уиклифф продолжил:
— Я знаю, делать предложение голой женщине не принято, следовало бы подождать, пока ты оденешься, обзаведешься компаньонкой и я получу позволение твоего отца. Но я не могу больше ждать. Я весь мир объехал… а родственная мне душа пряталась здесь. Ты отважная, дерзкая, чудесная, еще и пишущая. Я влюбился в тебя, Элиза. И хочу, чтобы все приключения мы переживали вместе. Так что скажи, ты станешь моей женой?
Слезы стояли в ее глазах, «да» слетело с чудесных припухших губ.
Его губы нашли ее рот. Она закрыла глаза. Герцог притянул ее к себе и заключил в кольцо сильных
