Глава 23
Джулия нахмурилась, прикрывая глаза ладонью. Она всматривалась в расстилавшуюся перед ней широкую равнину. Никого, кроме этих проклятых длинноногих и скачущих верхом паньолос. Редкие деревца. Кустики мескита… Если внимательно присмотреться, впереди изумрудный ковер травы сливался с лазурью океанской воды, смыкающейся на далеком горизонте с небом. Чем не степь ее любимого Балтимора, только вместо Атлантического о берег плещется Тихий океан.
— Ох, и далеко же я забралась в поисках удачи… — вслух произнесла Джулия, подставляя ветру разгоряченное лицо.
Как ей осточертели здешние места! Скучные равнины, горы, вечно окутанные серыми облаками, непроходимые заросли каких-то колючек, и ни души вокруг, только вечно торчащие на горизонте фигурки паньолос, пасущих бесконечные стада этих длиннорогих, страшных быков…
Нет, ее любимый Балтимор — совершенно другой. Там так весело, легко… Впрочем, разница на самом деле не так уж велика.
Океан — везде океан, Тихий он или Атлантический, все равно…
Прошел месяц с тех пор, как она объявила Гидеону о своей беременности. Она блистательно справлялась с ролью будущей матери, которая день и ночь только о том и думает, чтобы как-нибудь угодить своему дорогому муженьку. Ах, он так устает, бедняжка! Он столько работает! Она так мечтает побыть рядом с ним хоть часочек. Ах, ах, ах! Все шло как по маслу.
Наутро после скандала (старики, слава Богу, о нем ничего не узнали), во время завтрака, Джекоб Кейн намекнул ей, что Гидеону пора возвращаться на пастбища. Она отбросила салфетку и, закрыв руками лицо, выбежала из комнаты.
Через несколько минут Мириам Кейн постучалась в дверь ее спальни.
— Джулия, я хочу поговорить с тобой, помочь… Тебе надо излить душу, я все понимаю. Не суди Гидеона слишком строго. Мужчины ничего не смыслят в нашей жизни. У них всегда дела и совсем не остается времени на нас, женщин. Ты должна думать о своем ребенке, а Гидеон должен позаботиться о счастливом будущем своей семьи. Он еще не понимает ни тебя, ни себя, он так молод. Он, возможно, думает, что мешает тебе сейчас. Вот он и рвется на пастбища… А уж как он там соскучится по тебе! Да он просто задушит тебя в объятиях, когда вернется! Вытри глазки — и пойдем, скажем дедушке Кейну о том, какая радость ждет нас всех!
Джулия кивнула, вытирая слезы.
— Помни, деточка, ты теперь должна беречь себя и есть за двоих… Посмотри, какой денек! Ты любишь кататься верхом? Вот и отлично. Мы найдем для тебя самую смирную лошадку — и ты будешь кататься каждый день. Тебе нужно гулять, много гулять… Только будь осторожна! А я составлю тебе компанию, — ворковала Мириам, обняв невестку за талию и бережно ведя ее вниз по лестнице в столовую, где дожидался их обеспокоенный Джекоб Кейн.
Почти каждое утро Мириам сопровождала Джулию на прогулках.
Она оберегала ее, развлекала, была ее гидом.
Сколько островных легенд, сколько сказок рассказала она своей невестке за это время!
Джулии нравились эти прогулки: сказки, рассказанные Мириам, переносили Джулию в мир детства.
Как бы ни было трудно и голодно, ее мать никогда не забывала о том, что детям нужны сказки по вечерам у камина и подарки к Рождеству.
Мириам изо всех сил старалась, чтобы Джулия не скучала. Они бывали на диких пляжах, осмотрели все уютные бухточки, жгли костры, лакомились плодами диких гуав и вареными креветками, приправленными кристалликами каменной соли, подолгу лежали на траве, бездумно уставясь в синее небо…
И все-таки их тяготило общество друг друга. В их отношениях не было искреннего дружелюбия. Мириам по-прежнему не доверяла невестке.
Вот почему, когда Мириам пришлось вернуться к делам, Джулия нисколько не огорчилась. Напротив, она обрадовалась возможности совершать прогулки, необходимые ей для здоровья, как она говорила, в полном одиночестве. Ей была предоставлена полная свобода.
Она рыскала по окрестностям, мечтая как-нибудь застукать Гидеона наедине с его островитянкой. Вот бы разыскать место их тайных встреч…
Вот и сегодня, увлеченная слежкой за Гидеоном Кейном, она удалялась все дальше от ранчо.
Она никогда ничего не боялась и превосходно держалась в седле. Но с некоторых пор Джулия стала замечать, что кто-то следит за ней во время прогулок. И смутное беспокойство прокралось в ее душу. Может быть, Гидеон приставил к ней своего соглядатая?
Вот и сейчас…
Резко обернувшись, она заметила невдалеке человека в широкополой шляпе с пучком грязных, обшарпанных перьев, в которых с трудом можно было опознать некогда роскошный наряд золотистого фазана…
Ее преследователь понял, что обнаружен, и тут же скрылся за пригорком.
— Ну уж, нет, мистер, теперь-то я узнаю, кто вы такой!
Джулия пришпорила лошадь и погналась за ним.
Преследуя проворного незнакомца, она съехала вниз по пологому откосу холма и вскоре оказалась в бамбуковой роще.
Стало сумрачно и прохладно. Пестрые маленькие птички точно бабочки порхали среди лиан. Орхидеи касались ее лица восковыми, жесткими лепестками.
Уж не заманивает ли он ее в западню?
Внезапно заросли кончились, и Джулия увидела прямо перед собой небольшую ровную площадку, круглую, как цирковая арена, уставленную правильными рядами каких-то странных пирамидок, выложенных из камней и украшенных гирляндами из листьев священного дерева ти.
Впервые ей стало страшно. Она была наслышана о том, что языческие боги никому не прощают вторжения в их тайные святилища.
А что, если это место человеческих жертвоприношений… Джулия не была суеверна, но ее охватил страх. Она слишком увлеклась погоней, пора выбираться отсюда.
Лошадь фыркнула и попятилась.
Джулия услышала свист.
За ее спиной, лениво прислонившись спиной к стволу бамбука, стоял неизвестный, теребя в руках немыслимо грязную шляпу, украшенную перьями золотистого фазана. Он нагло поглядывал на нее.
Джулия поежилась под этим упорным, раздевающим взглядом. Черт побери, она чувствует себя сейчас, точно голая девка в борделе!
На вид незнакомцу было лет сорок пять или пятьдесят, не больше. Он был выше среднего роста, сутулый, рыжие нечесаные баки топорщатся, хитро поблескивают маленькие выгоревшие глазки… Рукава когда-то белой, а теперь невероятно грязной латанной-перелатанной рубашки закатаны по локоть, коричневые пропыленные штаны на подтяжках заправлены в высокие разбитые ботинки.
Он снова присвистнул и подмигнул Джулии…
— Кто ты такой? Как ты посмел свистеть мне?.. — спросила она угрожающе.
Ей пришлось напрячь все силы, чтобы не показать, что она боится его.
Это был опасный человек, слишком опасный. Ей не стоило встречаться с ним вот так, в уединенном месте, без провожатых.
— Почему бы мне и не свистнуть тебе, раз ты не замечаешь меня, любовь моя?
