– У тебя несносная привычка переоценивать свои достоинства.
– А ты до сих пор не можешь понять, насколько сильно нуждаешься во мне.
– Тогда нужно было мне напомнить об этом, – заявил граф. – Опускайся на колени и делай то, что от тебя требуется.
– Ублюдок! – выругалась она.
– Ничего подобного. Мои родители поженились за целых шесть месяцев до моего рождения.
Он склонился и обхватил губами ее сосок, посасывая и покусывая его, что заставило Аманду вздохнуть от удовольствия. Он стал нетерпелив и, сорвав с нее панталоны, начал гладить ее промеж ног, его пальцы двигались в медленном ритме, пока она не задрожала в экстазе.
– Я люблю, когда ты делаешь так, – простонала женщина.
– Замолчи, – проворчал Уинчестер. – Я устал от твоей болтовни.
Он обхватил ее бедра и раздвинул их; затем приник к ней. У нее вырвался крик – то ли боли, то ли восторга, – Эмили не могла решить, какой именно, – и любовники начали двигаться вместе, раскачиваясь, словно в причудливом танце.
Девушку словно загипнотизировали, она была так поглощена зрелищем, что едва могла дышать. Аманда, несомненно, пребывала в крайнем возбуждении, но как Уинчестер мог довести ее до такого экстаза?
Их совместное движение участилось, причем Уинчестер методично напрягал и двигал бедра, и Эмили пыталась понять, что руководило им, но штора мешала ей подсматривать. Она нагнулась вперед, опираясь о шаткий декоративный столик, который с громким треском развалился. Эмили упала прямо в комнату, материализовавшись так быстро и неожиданно, словно была волшебницей.
Аманда вскрикнула, словно оскорбили ее достоинство, а Уинчестер воскликнул:
– Что за черт?
Аманда отскочила от него, схватила платье и быстро натянула его, пока граф судорожно подтягивал брюки. Если бы это не был самый унизительный эпизод в жизни Эмили, яростная суматоха могла показаться комичной.
Она была подавлена до глубины души и не представляла, как оправдаться в сложившейся ситуации. Что скажет Уинчестер? Как поступит? Каково будет наказание за подглядывание за аристократом, когда тот охвачен страстью в объятиях любовницы?
– Кто ты, черт побери? – требовательно спросила Аманда.
– Эмили Барнетт. – Девушка тоскливо изучала дверь. Она подумывала броситься к ней, но сомневалась, что ей позволят так легко сбежать.
– Мисс… мисс Барнетт? – Уинчестер был в ужасе. – Как вы осмелились вторгнуться сюда? Что вы себе позволяете?
– Я… я уснула.
– Но это случилось прошлой ночью. Почему вы до сих пор здесь?
– Извините. Я только что проснулась.
С ярко выраженной злостью Аманда набросилась на Уинчестера:
– Ты… ты знаешь эту… эту нахалку?
– Она одна из главных претенденток на место. – Аманда воспламенилась:
– Кем она себя воображает? Невинной гувернанткой?
– Да, – резко ответил граф. – Она любит играть в игры.
– Ты же ненавидишь игры.
– Нет. Я ненавижу тебя.
Аманда пристально взглянула на него:
– Если ты появишься с ней в обществе, тебя поднимут на смех.
– Сомневаюсь. Вообрази ее в стильном платье. Она будет великолепна, и все мои знакомые позеленеют от зависти.
– Ты – мечтатель.
– Ты даже представить не можешь, как я был удовлетворен во время нашей беседы.
– Негодяй! – процедила Аманда.
– Мне нравятся хорошенькие лица.
– Она не такая уж привлекательная.
– К тому же она наивная девочка, прямо из провинции, которая буквально молит, чтобы ее соблазнили.
– Соблазнили? – вмешалась Эмили, хотя никто из них не обращал на нее никакого внимания.
– Ты извращенное животное! – упрекнула его Аманда. – Ты готов разделить ложе даже со скотиной.
– После пира, к которому я привык за обедом, – возразил Уинчестер, – уверен, она будет очень аппетитной. Не могу дождаться, когда примусь за нее.
Эмили закипела от злости. Он уже строил планы относительно нее, выходящие за пределы того, на что она согласится в качестве его служащей. Хотя она боялась за его подопечных и опасалась за их будущее под одной с ним крышей, ничто в мире не могло заставить ее согласиться занять это место.
– По правде сказать, я передумала, – заявила она. – Меня вовсе не интересует это место.
– Ничего подобного, – произнес Уинчестер тоном, не допускающим, возражений. – Место – ваше.
Граф был богат и всевластен. Но мог ли он приказать ей работать у него? Она не была уверена и боком начала продвигаться к двери.
– Нет, благодарю вас. Я не могу занять это место.
– Но я выбрал именно вас, и мое решение – окончательно.
– Нет, я не буду, я не хочу…
– У вас нет выбора.
– Нет, есть! – Ее ноги дрожали. Разрешено ли простому человеку отказывать пэру Англии?
Аманда сделала угрожающий шаг в ее сторону.
– Убирайся отсюда, маленькая шлюшка, пока я не вырвала у тебя все волосы.
Искренне напуганная тем, что Аманда может выполнить свою угрозу, Эмили отступила.
– Ухожу, ухожу. – Девушка оглянулась вокруг в поисках своей сумочки, которой нигде не было видно.
– Это место занято, – провозгласила Аманда. – Мной, как это было многие годы. Так что больше не приходи сюда вынюхивать и шпионить, иначе тебе несдобровать.
– Место не занято, – опроверг Уинчестер слова Аманды. – Между нами все кончено. Когда ты поймешь это своей пустой башкой?
– Ты не можешь говорить это всерьез. – Аманда указала на жалкое одеяние Эмили. – Взгляни на нее. И ты бросаешь меня ради этого?
– Мисс Барнетт будет прекрасной заменой. Я ни минуты не стану тосковать по твоему сомнительному обществу.
Эмили была озадачена. Аманда служила гувернанткой? Но разве она не была любовницей? Или же она совмещала обязанности гувернантки и любовницы?
Что за мерзкая схема! Как ужасно для девочек попасть в этот отвратительный притон похотливости! Девушка не раз слышала, что жизнь представителей света была причудлива и непредсказуема, и она не собиралась углубляться в сложные отношения между Уинчестером и Амандой. То, что она увидела и услышала, находилось вне предела ее понимания, а если бы выявились подлинные детали, это было бы больше, чем она могла вынести.
– Нет, я никогда больше не вернусь сюда, – поклялась она, торопливо направляясь к двери и бормоча себе под нос: – В действительности я вовсе не хочу служить гувернанткой.
Наступило ошеломленное молчание; затем лорд Уинчестер закричал ей вслед:
– Что вы сказали?
Эмили остановилась и объяснила:
– Я не создана для того, чтобы быть гувернанткой. Мне не следовало беспокоить вас.
– Гувернанткой? Вы здесь, потому что надеялись стать моей гувернанткой?
