– Не напоминайте мне о случившемся. – Подавленная, она отвернулась, к его большому огорчению.
Позор, что она стала свидетельницей его распущенности. В его жизни было время, когда он руководствовался высшими принципами и моральными нормами. Когда он сошел с прямого и правильного пути? Незаметно для себя он превратился в беспринципного человека.
– Я… я проводил конкурс для… любовницы. – У него еще оставалось достаточно совести, чтобы смущенно покраснеть.
– И это самое недостойное из того, о чем я когда-либо слышала.
– Я не понял, что вы хотели стать гувернанткой в моем доме. Я предположил, что вы пришли, чтобы… чтобы…
Его голос замолк. Он не мог произнести слово «блуд» в ее присутствии, и потребность исправить такую страшную ошибку служила доказательством того, что он слишком много лет вел порочный образ жизни.
– Вы предполагаете, что ваше признание облегчит мне жизнь?
– Вы заслуживаете объяснения.
– Благодарю вас за это объяснение. Теперь уходите.
– То, что вы видели… я… вовсе не такой человек. – Это была откровенная ложь, но он надеялся, что она поможет.
– Ха! Вы именно такой человек. Вы развратник. Греховодник.
– Нет!
– У вас совсем нет стыда! Никакой морали! Как вы решились привезти ваших подопечных в это погрязшее в грехе гнездо? В вас что, не осталось ни капли порядочности?
– Все прекратится, как только они приедут, – заверил он. – Мы с моим братом Алексом – холостяки и вели себя как таковые, но теперь все изменится. Дом вымыли и вычистили. Женщины… они ушли, и их никогда не пригласят обратно.
– И где же вы намереваетесь развлекать их? В вашем клубе? Или в вашем имении?
Поскольку именно таков и был его план, Майкл заскрежетал зубами от того, что она так хорошо читает его мысли.
– Я решил быть самым что ни на есть совершенным опекуном.
– Браво!
Он никогда не встречал такого или такую, кто был совершенно равнодушен к его положению и титулу. Ее безразличие огорчило его, но в то же время воодушевило. Ему хотелось обнять ее, встряхнуть.
– Эмили…
– Для вас я мисс Барнетт.
– Эмили, – произнес он сладким голосом в попытке уговорить ее, – вы станете гувернанткой в моем доме? Пожалуйста!
– Нет.
Она отступила в сторону, в темный угол, и он шагнул вслед за ней. Находясь рядом с девушкой, он испытывал необъяснимое удовольствие. Она была словно будоражащий тоник. Быть рядом с ней – все равно что купаться в создаваемой ею чувственной атмосфере.
– Я ознакомился с вашими рекомендациями.
– Вы рылись в моей сумочке. Как это нехорошо с вашей стороны.
– Список очень впечатляющий.
– Это все выдумано, – призналась Эмили. – А имена я взяла с надгробий на кладбище в Хейлшеме.
Задаваясь вопросом, было ли это правдой, он фыркнул:
– Вы обладаете именно теми качествами, какие я ищу в гувернантке. Вы образованная, утонченная, благовоспитанная.
– У меня нет ни опыта, ни навыков. Меня учила моя мать за обеденным столом. Я никогда не служила гувернанткой, и у меня нет склонности к этому занятию.
– Вы будете идеальны в этом качестве.
– Когда я находилась в вашем доме, я опьянела. Вы очень вежливо заметили, что я упала в обморок, на все дело было в пунше. С вашей стороны глупо приглашать меня.
Ее раздражало, что он возвышается над ней, и она попыталась отодвинуть его в сторону, но это ей не удалось. Он переплел ее пальцы со своими, словно они были влюбленными подростками, опустил голову и уткнулся лицом в ее волосы. Мягкие завитки щекотали его нос и подбородок.
– Мне нравится, когда вы пьяны.
– Вы единственный человек во всем королевстве, которого можно очаровать таким ужасающим поведением.
Она забилась подальше в угол, и он еще ближе придвинулся к ней, испытывая острую потребность касаться ее и находиться как можно ближе.
– Прежде чем вы уснули, вы уверяли, что отлично можете определить характер человека. Вы даже настаивали, что любите меня.
– Ах! – вырвалось у нее. – Я была пьяна! Я не имела в виду то, что говорила, и с вашей стороны грубо напоминать мне об этом.
– Сделайте это для меня, Эмили, – прошептал он ей на ухо.
Она подняла широко открытые, доверчивые глаза, и ее поразила эта искренняя просьба. Хотя Эмили собиралась твердо стоять на своем, ей не чуждо было чувство сострадания, и она поняла, как он нуждается в ее помощи.
Майкл не знал, как и почему эта девушка заставляла его желать стать другим, уважаемыми вызывающим восхищение человеком, заслуживающим ее одобрение. Она была чистой, незапятнанной и такой далекой от его низких и бесчестных знакомых и отвратительных развлечений. Ему хотелось бы проводить время в ее милом обществе. Если ему повезет, хотя бы часть ее цельности и правильности может передаться и ему.
Она стояла так близко от него, ее рубиновые губы находились в какой-то паре дюймов – и не долго думая Майкл поцеловал ее. В этом не было ничего особенного, и казалось естественным сделать такую попытку. По его искаженной, абсурдной жизненной логике он чувствовал себя так, словно она принадлежала ему.
Несколько коротких мгновений его рот был легко прижат к ее, и граф был потрясен этим прикосновением. Он почувствовал такое сильное физическое влечение к ней, какого не испытывал уже многие годы, жадно тоскуя по тем безрассудным дням, когда желание было столь опьяняющим.
Сначала Эмили вела себя покорно; словно утопающий, хватающийся за соломинку, она положила руки на отвороты его куртки и приникла к нему, но рассудок быстро вернулся к ней, и она резко отшатнулась.
– Лорд Уинчестер! – Она была ошеломлена и возмущена. – Что вы себе позволяете?
– Извините, – пробормотал Майкл, не испытывая ни малейшего угрызения совести. – Не знаю, что на меня нашло, – солгал он.
– Боже! И я тоже ничего не понимаю.
– Вы пробудили во мне низменные инстинкты.
– Понимаю, я и в самом деле действую так на людей.
Они оба смутились, глядя куда угодно, только не друг на друга, и стараясь вежливо закончить разговор, который он так испортил. Майкл не собирался уходить, не заручившись ее согласием.
– Мне необходима ваша помощь, Эмили, – решительно заявил он. – С девочками. Никто больше не проявил ни малейшего интереса к моему предложению. Только вы одна.
– Что ж, это, несомненно, льстит мне.
Сначала он попытался командовать, затем упрашивать, но это ни к чему не привело. Возможно, поможет его достаточно откровенное объяснение.
– Все боятся работать у меня из-за моей репутации.
– И у них на это есть основания, – проворчала Эмили, но уже без первоначального жара.
