– Мою лошадь, Фитч. Пусть ее оседлают. И пригласи доктора, чтобы он был здесь, когда я вернусь.
Он на ходу надевал пальто, когда откуда ни возьмись показалась Маргарет и вложила свою маленькую ладошку в его руку.
– Лорд Уинчестер, я должна задать вам вопрос. – Майкл дернулся в сторону.
– У меня нет времени, Маргарет.
– Но это страшно важно. Когда вы уделите мне минуту? – Как всегда, девочка была невероятно вежливой, но он был слишком расстроен, чтобы придерживаться правил вежливости.
– Не сейчас, Маргарет! – отрезал он, и выражение боли и обиды на ее личике было таким сильным, что Майкл упал перед ней на колени. – Извини, дорогая, но мой брат, Алекс, в беде. Я должен помочь ему. Немедленно.
– Я понимаю, – ответила она. – Не смею вас задерживать.
Она смотрела на него, в больших голубых глазах стояла мольба, и Майкл почувствовал себя как последний преступник. Он никогда не знал, как общаться с ней, что сказать, как действовать, и это напомнило ему, почему было к лучшему, что у него нет детей. Девочка предположила, что он – совершенно другой, каким никогда не был, так же как Эмили, пока сама не узнала правду.
Неужели он разочарует Маргарет, как это случилось с Эмили? Маргарет станет его сестрой. Сколько потребуется времени, чтобы рассеялись ее иллюзии?
– Мы поговорим, как только я вернусь, – пообещал он. – Если захочешь, мы будем разговаривать всю ночь.
– Договорились.
Майкл выбежал из дома, и ему показалось что она прошептала:
– Надеюсь, тогда не будет слишком поздно, – но он не остановился.
Памела шла по холлу, словно просто так, без дела, хотя в действительности у нее была цель. Майкл убежал из дома, даже не попрощавшись с ней. Коридоры были пусты, слуги ужинали.
Она заглядывала в каждую дверь подряд, надеясь натолкнуться на Маргарет. Она еще не нашла девочку, но когда это случится, той не поздоровится.
Как она осмелилась подслушивать! Неизвестно, что ей удалось услышать, и Памела не хотела рисковать. Ведь Маргарет могла проболтаться Майклу. Памела твердо намеревалась выйти за него замуж, и ничто не остановит ее. Тем более ее докучная, раздражающая младшая сестра.
Она достигла библиотеки и оглянулась. Не заметив никого поблизости, она на цыпочках вошла в комнату и уже через секунду рылась в почте Майкла. Когда они болтали раньше, она заметила, он надписывает письмо, и тупой дурачок даже не догадался, что у нее есть пара глаз и она могла прочесть его четкий почерк.
Памела схватила письмо и спрятала его за корсаж платья, затем заторопилась к своей спальне, где могла без помех изучить его содержание. Сломав печать, она прочитала слова, которые утвердили ее во мнении, что она поступила очень мудро.
Письмо начиналось:
Он писал отъявленному тирану! Он предлагал ей свою помощь! Почему… он писал ей в тот самый день, когда оказался помолвленным с ней, Памелой?
Его наглости не было предела, и он заплатит за нанесенное ей оскорбление, Памела позаботится об этом. Он заплатит ей столько раз, что не в состоянии будет сосчитать.
Она разорвала записку и чек и бросила клочки в камин.
– Где мой брат, мистер Дрейк? – взволнованно спросил Майкл.
– Ваш брат?
Злодейского вида мужчина за прилавком был холоден и спокоен, но его хладнокровие служило лишь фасадом. Человек был слишком насторожен и готов к действию, а руку, в которой, вполне вероятно, он сжимал пистолет, он прятал под деревянной стойкой.
– Покажите мне его.
– А кто вы?
– Проклятие, вам отлично известно, кто я такой. – Майкл кипел от нетерпения и злости. – Иначе вы не послали бы за мной. Сколько вы хотите?
– За что?
– Не притворяйтесь. Я очень богат. Назовите свою цену, и я дам вам, сколько бы вы ни попросили.
– Вы не очень-то хорошо ведете переговоры.
– У меня нет времени для игр.
– Сто фунтов, и он ваш. – Майкл застонал:
– У меня с собой нет такой большой суммы! – Дрейк пожал плечами:
– Я не даю кредита.
Майкл снял с пальца перстень-печатку и бросил его на прилавок. Перстень был богато украшен рубинами и бриллиантами, и граф всегда несколько стеснялся этой яркой безделушки, ненавидя статус и положение, которое он знаменовал.
– Можете взять себе этот проклятый перстень. – Дрейк оценивающе оглядел его.
– Что, черт побери, мне с ним делать?
– Делайте что угодно, только отведите меня к Алексу.
– Вам нужно будет позаботиться о нем.
– Из-за нескольких фунтов я должен торчать здесь, когда мой брат умирает? – Дрейк смотрел на гостя так, словно тот говорил на иностранном языке. – У вас есть брат, мистер Дрейк?
– Нет, но у меня есть сестра.
– Разве вы не пошли бы на все ради нее?
Дрейк промолчал; затем удивил Майкла, протянув ему кольцо.
– Держите свою игрушку. Но вы должны мне сто фунтов.
Майкл кивнул, и Дрейк повел его на улицу из темной конторы, где они встретились. Вскоре они оказались на пристани, на товарном складе. Там стоял ледяной холод, пахло тухлой рыбой и плесенью. Майкл вздрогнул, ошарашенный тем, что брат оказался в такой клоаке. Они прошли по длинному коридору, и Дрейк открыл одну из дверей. В крошечной комнате, помимо Алекса, находился еще один жалкий тип. Горела единственная свеча.
– Он жив? – спросил Дрейк сторожа.
– Был, когда я подходил к нему в последний раз, – ответил мужчина.
– Помоги графу вынести его наружу, – приказал Дрейк.
Майкл вошел в тесное помещение, и его сердце ушло в пятки. Алекс лежал на соломенном тюфяке на полу, без рубашки и ботинок. Он был смертельно бледен и неподвижен. Кто-то пытался лечить его. На груди находилась припарка, прикрепленная бинтами. Он был избит в драке, лицо в кровоподтеках, костяшки пальцев содраны до крови, свидетельство того, что он сражался до последнего.
– Господи, – выдохнул Майкл, опускаясь на колени и хватая брата за руку.
– Один из моих людей был чем-то вроде хирурга в армии, – сообщил Дрейк, – и мы лечили его, как только могли.
– Где его нашли?
– Мне сообщил о нем хозяин таверны. Если вашему брату удастся выжить, – посоветовал Дрейк, – вы должны объяснить ему, что это не то место, где можно демонстрировать деньги и драгоценности, особенно если он склонен защищаться.
Майкл не знал, найдутся ли у брата жизненные силы, чтобы прийти в себя.
– Алекс, – прошептал он. – это я. Майкл.
Он был рад, что два головореза находятся позади и не могут заметить его горя и отчаяния. День с
