Психология личности. Культурно-историческое понимание развития человека

любимом, в природе, а также в компьютере, в Системе.

…Психология личности есть психология драматическая. Почва и центр этой драмы – борьба личности против своего духовного разрушения. Эта борьба никогда не прекращается. Суть в том, что существуют эпохи ее заострения. Беглые соображения о культурах как типах путей (или тупиков) глобальных решений всех заострений. Путь отрешения от внешнего – индуизм, дзен, христианство. Путь организации внешнего – социальные концепции общества будущего…

Нужно отметить, что в сартровском экзистенциализме интересно схвачены изменения, которые претерпевает личность при переходе от жизненного действия к эпохе устроения, организации жизни» ( АН. Леонтьев , 1983, с. 241–242).

За этими строками все более явно проступает совершенно необычное понимание психологии в целом, а не только психологии личности. В прощальных записках А.Н. Леонтьева, названных им самозавещанием, эмбрион психологии XXI в. Эта психология – ценностная этическая драматическая психология. Эта психология насквозь культурно-историческая психология. И наконец, это психология как социальное конструирование миров. Когда вчувствуешься в эти полные отчаянного прозрения строки Алексея Николаевича, то невольно всплывают слова Осипа Мандельштама, заявившего: «Попробуйте меня от века оторвать, на этом вы себе сломайте шею!»

А.Н. Леонтьева нельзя оторвать от культурно-исторической психологии Л.С. Выготского, романтической психологии А.Р. Лурия. Их нельзя оторвать от XX в. И без них нельзя пройти в XXI в. Л.С. Выготский, АР. Лурия и АН. Леонтьев – люди эпохи жизненного действия, мечтавшие и делавшие психологию как действенную науку.

Как жить в настоящем и заниматься будущим ? Ответ прост: делать школу , растящую личность, а не школу как фабрику по выделке голов. Со школьной жизнью, ее организацией связан пятый тезис леонтьевского самозавещания. Размышляя о том, что ждет школу в XXI в., он пророчески замечает: «Кризис школы. Взрыв дидактики. Не “заполнение дыр”, а вооружение… Игровое освоение мира» ( А.Н. Леонтьев , 1994, с. 278).

Эти пять тезисов А.Н. Леонтьева были восприняты мною как программа проектирования психологии XXI в. Они привели меня к разработке неклассической психологии, основывающейся на историко-эволюционном подходе, любви к психоистории и наглой попытке изменить, обратившись к организации школьной жизни, психосоциальные сценарии развития общества в эпоху жизненного действия.

Именно историко- эволюционный подход позволяет прогнозировать и структурировать поле проблем и направлений, с которыми связано будущее развитие неклассической релятивистской психологии: рост междисциплинарных исследований, опирающихся на универсальные закономерности развития систем; переход при постановке проблем анализа развития личности от антропоцентрической феноменографической ориентации – к историко-эволюционной ориентации; появление дисциплин, рассматривающих психологию как конструктивную проектировочную науку, выступающую фактором эволюции общества ( Асмолов , 1996).

«Бог любит троицу», – гласит русская поговорка. И поэтому, следуя избегающей бинарных оппозиций и дихотомий логике, я не могу обойти проблему связи неклассической психологии и жизни . Исходно неклассическая психология не принимает и не хочет принимать традиционную постановку вопроса о связи психологии и жизни в стиле «психология и жизнь» или, если вспомнить название доклада Джона Дьюи в 1901 г., «Психология и практика». Подобно тому как неклассическая физика не устает напоминать мечтателям об объективных экспериментах, о том, что наблюдаемое и наблюдатель – две вещи неразрывные, неклассическая психология осознанное вмешательство в жизнь делает своим принципом. Для неклассической психологии мало заявить принцип неразрывности субъекта и объекта. Она превращает принцип конструирования жизни в исходный пункт своего исследования, а само исследование неизбежно рассматривает как проектирование феноменов. В этом смысле на знамени неклассической психологии может быть начертано: «Любой эксперимент – это формирующий эксперимент».

Тем самым неклассическая психология исходно нарушает своего рода эпифеноменализм в связке «психология-общество» или более осторожный «психолого-социальный параллелизм». Она взламывает оковы того эпифеноменализма, сущность которого