словах, а на деле «гуманистической» – психологии человека и к неманипулятивным формам психотехники. В соответствии с таким пересмотром идеи психотехники выступает в новом ракурсе и целый ряд проблем психологии личности, и прежде всего – проблема понимания.
В тигле души: к со-бытийному пониманию человека [142]
Я хочу высказать одну только мысль, которая, как мне представляется, лежит в направлении событийного понимания души. Что это значит, я и попытаюсь объяснить. Я попытаюсь сделать это буквально двумя крупными мазками. Можно сказать – языком притчи.
У ирландского поэта Уильяма Батлера Йейтса – который, как известно, был также и серьезным эзотериком – среди прозаических произведений есть небольшая новелла, которая называется «Rosa Alchemica». Я воспользуюсь ее началом для того, чтобы наметить путь к тому, что я хочу сказать.
Сюжет там такой: герой новеллы – молодой человек, уже серьезно погруженный в эзотерику, неожиданно получает крупное наследство: родовой дом, имение. И поскольку жизнь его внутренне уже радикально переломилась, он хочет и внешне жизнь в этом новом своем доме также построить в соответствии со своей новой жизненной линией. Он убирает со стены портреты предков, все переставляет на новые места, в своем кабинете размещает предметы, которые, по его мнению, должны помогать ему быть сосредоточенным на своем духовном поиске, держаться своего эзотерического пути. Даже окна он завешивает шторами с особыми символическими изображениями, он скупает и выставляет в своем кабинете кучу различных антикварных, тоже символических предметов. Даже самая настоящая алхимическая печь, которую он по случаю купил, тоже здесь находится. И вот однажды он садится в этом своем кабинете, обводит взглядом все эти свои сокровища, и вдруг его почему-то пронзает мысль, что он «окружил себя золотом, полученным в чужих тиглях». А многие из этих предметов действительно были сделаны из благородных металлов, из чистейшего золота. Но вот эта мысль действительно его вдруг пронзает. Потому что внутри того понимания своего духовного поиска, которое он пытается реализовывать, единственно подлинным золотом может считаться как раз золото не натуральное – то, которое получается из руды или добывается в слитках, – но только алхимическое золото. Но настоящее алхимическое золото – золото, опять же, не внешней, «физической» алхимии, но алхимии душевной, внутренней, – это золото, которое может быть получено только в своем тигле. То, что получено кем-то другим, «в чужом тигле» не является настоящим, подлинным и, собственно, не имеет никакой духовной ценности.
Что такое человек в «век информационных технологий»? Воспользовавшись образом новеллы Йейтса, можно было бы сказать, что это человек, «окруживший себя золотом, полученным в чужих тиглях».
Это касается, прежде всего, того, что человек получает извне, положим – знания. Как педагог я знаю, что одна из главных проблем в работе со студентами – в освоении ими психологии – состоит именно в том, чтобы помочь им взять то, что действительно составляет «золотой запас» психологии, – то, с чем они встречаются, читая классические психологические тексты (как, впрочем, и тексты философские), помочь им взять это не внешне, не как нечто готовое, не как «золото, полученное в чужих тиглях», а как – то, что они получали бы заново как свое.
Но это касается не только того, что человек получает извне, – это касается и его самого. То, что мы находим в человеке как, казалось бы, его «собственный состав», по большей части, если и – золото, то все-таки полученное в чужих тиглях. Но в этом случае оно не имеет никакой цены. Ибо и в этом случае – и тут особенно – оно должно быть получено в своем тигле.
Позволю себе продолжить этот алхимический образ, – понимая, конечно, всю его условность и его горизонт (я скажу еще об этом), и прочту небольшое стихотворение Борхеса, которое называется «Алхимик». Я прочту его, собственно, из-за последней строфы, но прочту все же целиком, поскольку иначе эта строфа не прозвучит так, как это мне нужно. Издержки перевода здесь неизбежны, но главное, что я хочу ухватить через чтение этого стихотворения, как мне представляется, все же ухватить можно. Я позволю себе выделить в тексте некоторые ключевые слова, которые – будь для того место – требовали бы особого комментария.
Итак:
Алхимик
Юнец, нечетко видимый за чадом,
И мыслями и бдениями стертый,
С зарей опять пронизывает взглядом
Бессонные жаровни и реторты.
Он знает втайне: золото живое,
Скользя Протеем, ждет его в итоге,
Нежданное, во прахе на дороге,
В стреле и луке с гулкой тетивою.
В уме, не постигающем секрета,
Что прячется за топью и звездою,
Он
