неблагоприятно для нее. Второй из них – это принцип диалога, взаимодействия смыслов в культуре. Еще М.М.Бахтин с предельной четкостью сформулировал принцип, гласящий, что два смысла, встречающиеся в культуре, не могут не соприкоснуться, не могут не вступить в диалог. Более того, актуализироваться смысл может, только соприкоснувшись с другим смыслом ( Бахтин, 1979, с. 350). Культура в этом понимании и оказывается, собственно, механизмом, позволяющим отдаленным друг от друга смыслам вступать в диалог. «Два высказывания, отдаленные друг от друга во времени и в пространстве, ничего не знающие друг о друге, при смысловом сопоставлении обнаруживают диалогические отношения, если между ними есть хоть какая-нибудь смысловая конвергенция» ( Бахтин, 1996, с. 335).
Основные формы культуры, в которых в ней сохраняются и транслируются смыслы – это артефакты (вещи), знаковые системы (семиосфера) и модели поведения. Традиционно больше всего внимания уделяется знаковым системам; в частности, именно поэтому для культурологической и семиотической литературы довольно типично смешение понятий смысла и значения, семантизация понятия смысла, о которой мы упоминали в разделе 1.1. Говоря о знаковых системах, мы имеем в виду максимально широкое их понимание, включающее и такие наиболее древние и наименее кодифицированные образования как мифы.
Связь мифов со смыслами достаточно очевидна и подробно анализировалась не одним автором. «Миф – это живой смысл, непосредственное переживание человеком своей связи с миром, переживание осмысленности ценностного отношения, значимости мира для человека и человека для мира. Мифология – это символизация ценностных смыслов, аксиологических иерархий окружающего мира» (Пивоев, 1991, с. 72). А.М.Лобок, к концепции которого мы уже неоднократно обращались, тоже рассматривает миф как смыслонесущую реальность человека, как «то, что позволяет человеку поместить самого себя в контекст особой, смысловой реальности» (Лобок, 1997, с. 31). Миф дарует человеку смысл; при этом, однако, миф гораздо шире, чем смысл. «Миф предмета – это своего рода смысловая воронка, обладающая практически неограниченными воможностями по обнаружению все новых и новых смыслов. Это значит, что у предмета есть множество тайных, скрытых сущностей, и эти тайные сущности могут быть обнаружены человеком в процессе познавательного погружения в предмет. Миф предмета означает, что каждый предмет, помимо своей естественной, природной жизни, несет в себе еще и некую потенциальную бесконечность того, чем он может стать в контексте человеческой деятельности. Миф предмета – это знак того, что каждый предмет содержит в себе потенциальную вселенную возможностей, которую еще только предстоит создать рукам и сознанию человека» (там же, с. 64). А.Ф.Лосев (1982), анализируя миф как языковую структуру, характеризует ее как структуру максимальной смысловой насыщенности.
Другим носителем смысла в культуре является символ. К.Г.Юнг характеризовал символы как «возможность какого-то еще более широкого, более высокого смысла за пределами нашей сиюминутной способности восприятия и намек на такой смысл (Юнг, 1991, с. 278), отмечая также, что символ выражает такой смысл, который нельзя выразить словами современного языка (Юнг, 1993, с. 291). Анализу символа под этим углом зрения специально посвящены монографии Н.Н.Рубцова (1991) и Н.В.Кулагиной (1999). Согласно Н.Н.Рубцову, символы представляют собой наиболее универсальное, емкое и конструктивное выражение мировоззренческих смыслов, это образования, заряженные смысловой энергией. При этом символ не соотносится с единичным смыслом. «Символ – это потенциально неисчерпаемая смысловая глубина. Символ всегда есть некий предел, раскрывающий себя в целом континууме смысловых единичностей. Символ – это всегда открытый образ, его смысл никогда не сводим к одному определенному значению, он всегда – веер возможностей, смысловых перспектив» (Рубцов, 1991, с. 43).
Н.В.Кулагина, также говоря о неисчерпаемой смысловой глубине символа, подчеркивает, что символ выступает как универсальное средство регуляции духовно-практического опыта, позволяя актуализировать смыслы бытия, не объективируемые в знаковых формах (Кулагина, 1999, с. 6). Без смысла не может быть символа; смысл символа образуется посредством переноса на символический предмет смысла другой вещи по механизму ассоциативной связи. Последнее наиболее наглядно видно на примере религиозных символов, а также фетишизма.
Мы переходим, наконец, к третьему и заключительному звену процесса взаимодействия
