– Эй, – остановила меня Амелия. – Разве ты не хочешь меня переубедить?
– Нет. Я не хочу навязывать тебе ничего, что противоречило бы твоим желаниям, – провозгласила я, надеясь, что Адам тоже воспримет мой посыл. – У тебя сейчас непростой период, я это понимаю. Но это твоя жизнь, и она полностью в твоей власти. Ты должна сама принимать решения, я не хочу на тебя влиять никоим образом, а равно и проецировать на тебя свои проблемы, поскольку неправильно думать, что, улаживая твои дела, я улаживаю свои.
И Адам, и Амелия подозрительно прищурились.
– Что это с ней случилось? – спросила Амелия у Адама.
– Я думаю, она головой ударилась, – невозмутимо ответил он. – Пошли, – он подтолкнул Амелию к дверям офиса. – Раз уж мы здесь, надо это сделать.
– Но только если она и правда этого хочет, – настаивала я.
Тут они отреагировали чуть по-разному: Адам закатил глаза, а Амелия в изумлении их вытаращила.
– Ну, ты хочешь отыскать своих биологических родителей, верно? – спросил он.
Она кивнула.
– Тогда вперед. – Похоже, он взял дело в свои руки, увидев, что я самоустранилась. – А если этот вариант не сработает, попробуешь другой. Не торопись принимать решение. Будь готова к… – он оглядел обшарпанную лестницу, граффити на стенах и брезгливо повел носом: старый домишко насквозь провонял рыбой, отсыревшей штукатуркой и неисправной канализацией, – будь, короче говоря, готова ко всему.
Он постучал в дверь.
– Кто там? – настороженно спросил Бобби.
– Это Кристина, – ответила я.
– Кристина? – Он явно был удивлен. – Разве мы договаривались?
– Э-э нет. Но я подумала, что ты сможешь помочь. Я тут с друзьями.
Я взяла Адама с нами, потому что, несмотря на его очевидный прогресс и бодрое настроение, боялась оставить одного. Не далее как сегодня утром меня подрезала машина – водитель встал не в тот ряд на повороте, и, как только мы затормозили на ближайшем светофоре, Адам выскочил и так наорал на бедную женщину за рулем, что трое ее детей на заднем сиденье едва не расплакались. Он не обращал никакого внимания на мои уговоры сесть обратно в машину, так что, как только загорелся зеленый, перепуганная мамаша со страшной силой дала по газам и уехала, сама, кажется, едва не разрыдавшись. Он сел в машину и долго еще нервно хрустел пальцами. Целый час после этого мы не разговаривали. Он вел себя так, будто эта поездка с Амелией – наказание за его проступок, хотя ничего подобного не было и в помине, я просто действительно боялась оставлять его без присмотра. Мне все время казалось, что он сорвется с катушек.
– Что еще за друзья? – подозрительно спросил Бобби. Вечно он чего-то опасается, словно собирается нашкодить или уже нашкодил. – Слушай, если это насчет твоего мужа, то я извиняюсь, что так с ним разговаривал, о’кей? Мы никогда особо не ладили – чего же тут странного, согласись, – но он малость перегнул, когда звонил мне последний раз.
Я закрыла глаза и досчитала до трех, чтобы успокоиться.
– Пожалуйста, открой наконец дверь, – нетерпеливо попросила я.
Раздался лязг отпираемых засовов, и потом дверь приоткрылась – на пару дюймов, не больше. Поверх цепочки на нас смотрел голубой встревоженный глаз. Он зыркнул налево, потом направо, изучил Адама с Амелией, затем лестничную клетку у нас за спиной. Кажется, его все устроило, потому что дверь на мгновение снова закрылась, Бобби скинул цепочку и распахнул ее пошире, давая нам войти.
– Я извиняюсь, но вы тоже поймите – такая работа, приходится соблюдать осторожность.
Он тщательно запер за нами дверь на все замки.
– Бобби О’Брайен, – лучезарно улыбнулся мой кузен и протянул руку сперва Адаму, затем Амелии.
– С Амелией вы уже встречались, – напомнила я. – Она моя школьная подруга. Можно сказать, член семьи.
– Правда? – Он внимательно вгляделся в нее. – Я уверен, что запомнил бы такую прелестную
