– Ты плакала.
Я шмыгнула носом и уставилась в окно.
– Как его дела? – мягко спросил Адам.
Я молча покачала головой, не в силах выдавить ни слова.
– Что, опять его жена тебе что-нибудь сказала? Кристина, ты же знаешь, она зря на тебя нападает. Это несправедливо, и она неправа.
– Мария тоже может напасть на меня, ровно так же, через несколько дней, – вдруг выпалила я, сама толком не понимая, почему эти слова сорвались у меня с языка.
Пат включил радио.
– Извини, не понял?
– Что же непонятного? И Мария, и все твои родные будут меня винить. Скажут, что я попусту болталась рядом с тобой две недели, вместо того чтобы направить к тем, кто реально мог бы помочь. Ты не задумывался о том, что будет со мной, если ты не откажешься от своего намерения?
– Не будут они тебя винить. Я им не позволю. – Он расстроенно пожал плечами, огорченный моей реакцией.
– Да тебя же не будет рядом, Адам, ты не сможешь меня защитить. И окажется мое слово против их. А ты и не узнаешь, какие проблемы оставишь после… себя, – гневно заявила я, с трудом справляясь с душившими меня спазмами. Я говорила обо всем сразу: и о его родных, и о компании, и о себе.
В этот момент у Адама зазвонил телефон. Едва взглянув на его лицо, я поняла, о чем ему сообщили. Его отец скончался.
Адам не захотел поехать в больницу и не стал отменять нашу поездку. В любом случае теперь нам необходимо было попасть в Типперэри, чтобы он мог заняться организацией похорон. И мы продолжили свой путь, как будто ничего не изменилось, хотя, разумеется, изменилось очень многое: он потерял отца и официально стал главой компании «Бэзил».
– Что-нибудь слышно от твоей сестры? – спросила я. Он не доставал телефон из кармана с тех пор, как узнал о смерти отца. Ни с кем не связывался, не разговаривал. Я решила, что, возможно, у него шок.
– Нет.
– Ты не проверял телефон. Не хочешь ей позвонить?
– Уверен, что ее известили.
– Она приедет на похороны?
– Надеюсь.
Меня обнадежил его позитивный настрой.
– И надеюсь, полиция ее встретит. Вообще-то надо бы мне самому им позвонить и предупредить.
Это уже радовало меньше.
– Может быть, теперь они отменят празднование дня рождения, – тихо заметила я. Мне очень хотелось его поддержать, но нелегко обнаружить нечто хорошее в утрате близкого человека. А ведь Адам явственно нуждался в помощи.
– Ты что, шутишь? Да теперь они ни за что не отменят прием – это же идеальная возможность продемонстрировать, что они по-прежнему сильны и готовы к борьбе.
– О-хо-хо. Я могу сделать что-нибудь полезное?
– Нет, спасибо.
Он молчал и тревожно смотрел в окно, впитывая проносящийся мимо пейзаж, словно хотел замедлить движение машины, отсрочить тот миг, когда он снова окажется там, где ему плохо и страшно. Интересно, а хочет ли он, чтобы я была рядом? Это ни на что не повлияет, я все равно никуда не денусь, но тем не менее хотелось бы знать. Наверное, не хочет. Думаю, он предпочел бы остаться один на один со своими мыслями, и именно эти его мысли меня пугали.
– Послушай, – вдруг сказал он, – а ты не могла бы прочесть еще раз то, что читала на похоронах матери Амелии?
Меня удивила его просьба. Он ничего не сказал мне на похоронах, да и потом не спрашивал, сама ли
