Глава XXII
Как разрешить споры о наследстве: несколько простых способов
Яне понимаю, почему
Я нервно поерзала на кожаном диване – по-моему, Лавиния была совершенно права. Мне и самой было непонятно, почему я там находилась. Мое присутствие на таком сугубо семейном мероприятии как оглашение завещания Дика Бэзила было неуместно, но Адам настаивал, и я пришла сама не зная зачем. Может, он боялся, что ощутит непреодолимое желание выброситься из окна или вскрыть себе вены ножом для писем, или расколотить что-нибудь кочергой XVIII века – если ему вдруг не понравится то, что прочтет нотариус. Впрочем, я уже не знала, что именно он бы хотел услышать, и сомневалась, знает ли он это сам. До недавнего времени мне казалось, что худшим для себя вариантом Адам считает назначение генеральным директором компании, а потому старалась сделать все, чтоб избавить его от этой должности. Но как только на горизонте возникла Лавиния, он неожиданно заявил, что готов принять новые обязанности. И теперь его больше всего тревожило, как бы она не заполучила компанию. Создавалось впечатление, что стоило ей заявить свои права, как он тут же понял – ему не все равно. Речь шла не только о проснувшемся чувстве долга, об осознании своей ответственности, нет, это таилось где-то в самой глубине его души. Он Бэзил, Бэзил до мозга костей. Ему нужно было почти потерять все, чтобы наконец это до него дошло.
– Мне лучше уйти, – прошептала я Адаму.
– Ты останешься, – во всеуслышание заявил он железным тоном. Все обернулись в нашу сторону.
Мы с Адамом занимали один кожаный диван, на другом сидели Лавиния и Морис – буквально час назад адвокатам удалось освободить его под залог. Казалось, он находится на грани сердечного приступа: глаза красные, щеки ввалились и пошли пятнами.
Всеобщая нервозность объяснялась тем, что если до появления Лавинии должность главы компании безусловно отходила к Адаму, то теперь она как старшая могла на нее претендовать, и к тому же никто не знал, не подстраховалась ли она каким-то образом, пока их отец был при смерти. В общем, Адам хотел заполучить этот пост, а Лавиния и того больше.
Адвокат Артур Мей прочистил горло. Выглядел он в свои семьдесят лет весьма импозантно: седой, длинные вьющиеся волосы смазаны гелем и аккуратно зачесаны назад, заядлая мушкетерская бородка решительно выпячена вперед. Они с Диком Бэзилом учились в одной школе, и Артур Мей был одним из немногих, кому тот полностью доверял. Он помедлил, обвел собравшихся взглядом, удостоверяясь, что все внимательно слушают, и начал читать завещание – внятным, чуть скрипучим, властным голосом человека, с которым не приходится спорить. Когда он дошел до того места, где в соответствии с волей мистера Ричарда Бэзила и во исполнение завещания Бартоломью Бэзила Адам Ричард Бэзил назначался генеральным директором компании со всеми необходимыми полномочиями, Лавиния вскочила с дивана и пронзительно завизжала. Нельзя было разобрать, что именно она вопит, это был безумный вой баньши[10], как будто ведьму приговорили к сожжению и поволокли на костер.
– Это невозможно! – наконец выпалила она хоть что-то вразумительное. – Артур, как это могло случиться?! – Она нацелила обвиняющий перст на Адама. – Ты его обманул! Ты одурачил умирающего старика!
– Нет, Лавиния, это как раз ты пыталась его обмануть, – холодно отчеканил Адам.
Он был абсолютно спокоен. Трудно поверить, что этот решительный, исполненный уверенности человек совсем недавно намеревался прыгнуть с моста, чтобы покончить с собой.
– Тут замешана эта сучка!
Теперь она тыкала острым наманикюренным пальцем в меня. От неожиданности у меня бешено заколотилось сердце. Не хватало только оказаться в центре семейной склоки.
– Прекрати, Лавиния. Она здесь совершенно ни при чем.
– Все как всегда, Адам, – любая твоя девка вертит тобой как хочет. Барбара, Мария, а теперь вот эта. Да, я уже видела ее маленькие постельные хитрости, нетрудно догадаться, к чему все это! – Она сузила
