порнографических журналов. Некоторые солдаты так согреваются.
Каждый раз, как Патрик представляет себя с женщиной, ему вспоминается Клэр. Она так разозлилась, когда он завербовался. Назвала лицемерным ханжой. Сказала: он ей отвратителен. Гэмбл пытался объяснить, рассказать про отца, но ничего не помогало, она никак не успокаивалась. Факт оставался фактом: он уезжал в Республику в качестве американского солдата. Предавал Клэр, предавал мать. Несколько месяцев девушка не отвечала на его электронные письма, а потом однажды вдруг ответила.
Порой они отправляют друг другу по десятку сообщений в день, а иногда подолгу молчат. Ссорятся, особенно если начинают обсуждать различия между зараженными и незараженными. Клэр никогда не уступает. Только Патрик думает, что спор окончен, как она присылает очередное письмо: приводит в пример парня, который убивал стариков и крал их пенсионные чеки, рассказывает про нашумевший эксперимент, когда одни испытуемые охотно пытали других электричеством, или про детскую проституцию в Таиланде. «Но психические расстройства незаразны», — пишет в ответ Патрик. А она отвечает: «Ну и что? При чем тут это?» — «Да при всем». — «Я хочу сказать только одно: между тобой и мной нет никакой разницы». — «Но я же не кусаю людей!»
Подобные споры случаются довольно часто. Иногда один из них заходит слишком далеко или начинает говорить гадости, а другой отвечает: «Все, беру тайм-аут, это уже чересчур». Иногда такой тайм- аут длится неделю, иногда день, но обычно в конце концов Клэр первая пишет письмо, которое начинается словами: «Ладно, мир, а то я больше не выдержу».
Вот и сейчас Патрик пытается выкинуть ее из головы. Вообще-то, это ему обычно не удается, особенно ночью, когда он лежит на койке и придумывает, на что похожи танцующие под закрытыми веками точки: тысяча мерцающих светлячков; волны, расходящиеся от брошенного в багровый пруд камня; полураскрытые губы, ее губы.
А Тревор все болтает, скрестив ноги на полу, и сплевывает кожуру от семечек в пустую банку из-под колы. Воет ветер, стелется поземка. Иногда в бесконечной ночи Патрику что-то мерещится. Сказывается усталость. От темноты порой получается такой же эффект, как от яркого солнца: она выжигает зрение, если смотреть слишком долго. Перед глазами начинают мелькать черные призраки. Обломок скалы оборачивается ликаном, тень на полу — лужей крови. Патрику мерещатся тоннели под снегом и ползущие по ним чудовища. А еще отец, который стоит там в темноте и смотрит на него.
Семь человек в его отряде погибли, а пятеро, включая самого Кита Гэмбла, пропали без вести. Угодили в засаду в ноябре. С тех пор прошло уже семь месяцев. Слишком много времени, надеяться уже не на что. Именно на этой базе отец и служил. Туонела — так называются тут и военная база, и рудник, и долина. Патрик сам попросился сюда. Здесь расквартировано пять взводов. Арсенал, ангар, бараки, уборная, пункт техобслуживания, отстойник, медпункт, прачечная, столовая и центр отдыха и развлечений (ЦОР). Там можно качаться, боксировать, играть в баскетбол и покер, наматывать мили на беговой дорожке, выходить в скайп и проверять почту. Кучка бетонных домишек за толстой бетонной оградой, увитой колючей проволокой, которая способна порезать до кости.
Некоторые сослуживцы зовут Патрика по имени, но большинство — Чудо-мальчиком. От этого прозвища ему так и не удалось отделаться. У всех здесь одинаковые бритые головы, одинаковая форма, за ними постоянно наблюдают, и Патрик чувствует себя потерянным: чужое имя, чужая одежда, чужие приказы. Помогают собраться только мысли об отце.
И тут он замечает какое-то движение. Что-то мелькает за линией прожекторов, движется к базе. Патрик замирает и велит Тревору заткнуться.
— Что? — Не дождавшись ответа, рыжий болтун вскакивает и чуть не опрокидывает автомат. — Что? Что там такое?
Неизвестный заявился не в одиночку: на холм взбирается целая толпа. Патрик здесь уже четыре месяца, и за это время на базу напали только раз: ликан-одиночка, ухмыляясь, подошел к воротам и не отвечал на их окрики. На нем был пояс с взрывчаткой, а в куртке зашиты сотни стальных шариков. Они разлетелись по всей базе. От смертника почти ничего не осталось. Возле ворот до сих пор видны похожие
