взял карандаш и аккуратно заштриховал предпоследнюю страницу. И поверх написанных там слов проступили другие — отпечаток букв с вырванного листа. Сначала казалось, что разобраться в этой мешанине невозможно, но потом Патрик разглядел несколько перечеркнутых слов: пиво, закваска, Калифорния. Пароли. Отец забывал пароли и потому записывал их сюда. Последнее слово в столбике, единственное не перечеркнутое, — Патрик. Его имя — это ключ.
После возвращения из Республики Патрик написал Нилу Десаи, но не получил ответа. Профессор числился пропавшим без вести. Тогда Патрик попытался заставить военных и «Google» передать ему пароли от отцовских почтовых ящиков. Но они отказались: сначала нужно было официально признать Кита Гэмбла мертвым, и только тогда к его сыну перешли бы права наследования.
Но теперь у него был пароль. Теперь Патрик знал все, что нужно.
Он снова оборачивается, и на этот раз действительно замечает что-то позади: дождливую ночь освещают фары. Гэмбл отходит на обочину и вскидывает руку с поднятым большим пальцем. В таких фургонах обычно ездят врачи и медсестры.
Машина останавливается. Молния окрашивает все вокруг в бледно-голубой цвет. Дождь заливает лицо. Полуослепший от вспышки, Патрик открывает дверцу.
— Да залезай уже! — кричит женский голос.
Отряхнув дождевик, Гэмбл скидывает капюшон. И женщина изумленно ахает.
Он узнает ее не сразу. На улице темно, идет дождь. А она в мешковатой военной форме. А потом в глаза бросаются рыжие, цвета отравленного яблока, волосы. Короткое каре. Заткнутая за ухо прядь. Улыбка. Малери.
— Это ты, — говорит Патрик.
Он уже одной ногой стоит в кабине, а рукой схватился за приборную доску. Но, узнав ее, тут же вылезает обратно на залитое дождем шоссе.
— Нет, спасибо. Лучше пройдусь пешком.
Как так случилось? Может быть, все дело в том, что она бросается за ним следом, торопливо просит прощения, называет себя дурой, такой ужасной дурой. Может быть, во всем виноваты страшный ливень и раскаты грома вдалеке. Или его одиночество. Или страх, преследовавший его от самого бара. Но в конце концов Патрик говорит: «Ладно!» И она подвозит его на базу, а час спустя он трахает Малери, усадив ее на раковину в туалете, и смотрит при этом в глаза своему собственному отражению.
Глава 53
Пока Клэр копала могилу, одежда ее насквозь промокла от пота. Теперь девушка сидит, скрестив ноги и прислонившись спиной к дубу, и смотрит на воткнутую в кучу земли лопату. Даже в тени страшно жарко. От жары не спасает и глоток воды из фляги. Она споласкивает лицо. Повсюду, словно ядовитое дыхание реактора, расползлась липкая влажность. У самого лица Клэр неторопливо пролетает зеленая навозная муха, садится ей на запястье и приникает хоботком к капельке пота. После секундного раздумья Клэр прихлопывает насекомое ладонью. На руке остаются кровавый след и темное пятно с дергающимися лапками.
Можно было похоронить Мэтью где угодно: в парке или в поле. Но Клэр захотела сделать это именно на кладбище. Вокруг царит полный хаос: над головой рычат вертолеты, на улицах ржавеют машины, в городах горят дома, а с неба падают мертвые птицы. Именно поэтому девушке хочется, чтобы все было по правилам. Надо похоронить его здесь, в правильном месте, среди таких же мертвецов, среди аккуратных гранитных надгробий. Так надо.
Клэр отыскала на холме незанятый клочок земли, поросший травой, и принялась копать. Она работала без особой спешки: воткнет лопату в землю, нажмет ногой, навалится на рукоять, потянет ее на себя. Пот стекал по лицу, заливал глаза, и девушка уже с трудом различала черную яму, которая постепенно
