треплет их за уши, гладит по подставленным спинам и что-то нежно при этом воркует.
— Кто здесь живет? — интересуется Патрик.
— Один мой друг.
Сына она с собой не приглашает. Сама без его помощи вытаскивает с заднего сиденья переноску.
— Я вернусь буквально через минуту.
Даже не потрудилась закрыть водительскую дверцу. Несколько собак устремляются за ней, путаясь под ногами. Бешено виляют хвостами, пытаются лизнуть ее. Им так хочется внимания. Да еще этот будоражащий запах кошки. Но часть стаи остается возле машины. Ротвейлер внимательно разглядывает мальчика через открытую дверцу. Облизывается, громко дышит.
— Ты ведь хороший песик? — осторожно спрашивает Патрик спустя минуту.
И ротвейлер, посчитав эти слова приглашением, вспрыгивает на сиденье. Его морда всего в нескольких сантиметрах от лица Патрика. Он не может отвести глаз от разинутой пасти. Из нее пахнет несвежими гамбургерами. Десны в черных пятнах. Огромные клыки.
Затаив дыхание, мальчик медленно-медленно поднимает руку и гладит пса. Тот обнюхивает и облизывает его ладонь, тычется в нее холодным носом: мол, почеши меня за ушком.
И вот уже Патрик стоит возле машины с палкой в руке. Собаки нетерпеливо приплясывают вокруг, все взгляды устремлены на палку.
— Готовы?
В ответ раздается радостный лай. Они роют лапами землю. Палка, вращаясь, летит к лесу, и псы устремляются следом. Патрик чувствует, как отдается в костях их топот — словно яростно колотится сердце. Через мгновение к нему уже трусит улыбающаяся немецкая овчарка с трофеем в зубах. А позади тянутся остальные.
Патрик раз двадцать швыряет палку. Она уже вся измазана слюнями и покрыта отпечатками зубов. Такса устала бегать и уже не мчится вслед за остальными. Мальчик берет ее на руки. Невозможно поверить, что еще несколько минут назад он так испугался собак. Такса облизывает его. Кое-где на ее мордочке шерсть поседела. Безобидная старенькая псина. Однако зубы у нее еще до сих пор все на месте и очень острые.
Распахивается дверь, и на крыльце появляется мать.
— …будет неплохо, я думаю. До скорой встречи.
На пороге стоит мужчина. Белая рубашка заправлена в брюки цвета хаки. Высокий, худой и почти лысый — на голове только узенький венчик седых волос. Есть в нем что-то странное. Он едва заметно кивает, но Патрик не отвечает на приветствие.
Чейза трясет в лихорадке. Он снова и снова теряет сознание. Кожа сделалась совсем бледной, точно в тон кости, торчащей из разодранной раны на руке. С каждым ударом сердца его, словно электрическим разрядом, пронзает боль. Он лежит на синем куске брезента. В белой комнате. Это не больница: так рисковать они не могут. Уильямс поворачивает голову, брезент скрипит. Диван около стены ему знаком. Безвкусный белый кожаный диван в гостиной Буйвола. Он дома у Буйвола.
Чейз слышит его голос словно издалека. Приятный звук. Как в детстве, когда они с родителями куда- нибудь долго ехали на машине. Он время от времени просыпался, а папа и мама тихонько разговаривали на переднем сиденье. Чейз, изогнув шею, смотрит, как его друг меряет шагами комнату, прижав к уху мобильник. Что-то торопливо и испуганно говорит в трубку. Уильямс хочет его успокоить, но тут же снова проваливается в черную бездну сна.
Глава 13
