на него упал труп соседки. Он только слышит пронзительный визг ликана: твари больно.
Гэмбл ударяется спиной о стену. Труп вдавливает его между сиденьями, прикрывает, будто щит. Запах духов мертвой соседки мешается с запахом крови. Ее тело подрагивает. Что это, конвульсии? Самолет все еще находится в зоне турбулентности, так что нельзя сказать наверняка, но, возможно, она еще жива. Патрик обнимает ее и прижимает к себе. Закрывает глаза, пытается уйти в свою собственную темную вселенную, представить, что он дома, в Калифорнии, скоро его разбудит отец, скажет: подъем. Хорошо бы и уши заткнуть, не слышать воплей, которые не смолкают еще тридцать минут, самые долгие тридцать минут в его жизни.
Глава 2
Еще только август, а уже идет снег. За окном порхают огромные снежинки. Клэр сидит за письменным столом. Этот стол отец вырезал для нее из старой вишни. Ножки выточены в форме когтистых звериных лап, покрытых волнистым мехом. Остальная мебель в комнате совсем в другом стиле. На белой кровати с пологом расположились мягкие игрушки, на белом же комоде, разрисованном виноградными лозами, беспорядочно громоздятся флаконы с духами и всевозможная косметика; колченогий книжный шкаф забит романами в жанре фэнтези и сборниками легенд и сказок. Ковер на полу оранжевый. Повсюду разбросана одежда. Лиловые стены увешаны плакатами: «Волшебник из страны Оз», мюзикл «Кошки», группа «Уилко». К пробковой доске пришпилены школьные фотографии, подставка под стакан, брелок со смайликом, пожелтевшие комиксы из журнала, медаль на ленточке — за победу в соревнованиях по бегу, браслет с когда-то живой розой. Его подарил Клэр один мальчик, на которого ей плевать. Роза засохла и напоминает скукожившееся сердечко.
Перед девушкой накренившаяся стопка брошюр — десятка два рекламных проспектов из разных колледжей. Она открывает один. Клэр разослала уже, наверное, целую сотню электронных писем во все возможные приемные комиссии. Она учится в выпускном классе и тщательно планирует побег из родительского дома. Хватит с нее вечного холода, теплой одежды, жареной рыбы по пятницам и деревянных баров со стальными крышами. Она больше не желает жить на севере штата Висконсин.
Клэр делает пометки в желтом блокноте: плата за обучение, количество человек в группе, проходные баллы, контингент, обязательные программы, общая информация о городе и, разумеется, удаленность от дома. Это одно из самых важных требований. Пусть в Макалистере превосходный факультет английской литературы, но раз этот колледж всего в пятистах милях отсюда, он ее не интересует.
Нет, вообще-то, у нее хорошая семья, любящие родители. Правда, мать иногда ворчит. А отец один раз даже отшлепал Клэр, когда та еще совсем крохой самовольно удрала на улицу. Родители постоянно разглагольствуют о политике и никуда не возят дочь на каникулы, разве что в Висконсин-Деллс. Но в остальном ей очень повезло, и девушка прекрасно это понимает. Она, можно сказать, ни в чем не знает отказа. Но… как бы это лучше объяснить… Дело в том, что Клэр всегда очень много читала, и теперь ей хочется большего: девушку буквально переполняет жажда, которая уже пропитала все ее естество. Клэр жаждет приключений. А приключения никогда не случаются здесь, в лесной глуши, среди вековых сосен и прозрачных озер, в краю молока и сыра.
Вот бы там, куда она поедет, были пальмы. Клэр воображает себя на пляже: можно читать учебник, лежа на белом песке, который вылизывают синие волны. Цвет у них точь-в-точь, как у тех старинных бутылей, что мама расставила на подоконнике в ванной.
Глянцевые брошюры блестят в золотистом свете настольной лампы. Клэр пролистывает каждую по два раза: сначала смотрит картинки и только потом внимательно читает текст. Ее подруги обычно так разглядывают журналы мод. Картинки завораживают девушку. Башни с часами, мощенные кирпичом дорожки, залитые солнечными лучами лужайки, обшитые темными деревянными панелями библиотеки, окна с витражами. Вот перед студентами выступают знаменитости. Вот обнаженные по пояс парни кидают друг
