— И я сразу вижу в человеке талант.
— Ну, десять процентов мне мало.
— А о какой цифре ты думал?
Лицо Р. Д. стало мягким и безмятежным, точно пшеничное поле в безветренную погоду.
— Я думал про шестьдесят.
— Ты хочешь получать шестьдесят процентов от выручки одного из самых преуспевающих клубов в городе?
Р. Д. кивнул безмятежно и радостно.
— И за какие же труды?
— Будешь отстегивать мне мои шестьдесят процентов, и мои друзья, может, станут смотреть на тебя чуть подобрее.
— А кто твои друзья? — поинтересовался Джо.
— Шестьдесят процентов, — изрек Р. Д., словно называл эту цифру в первый раз.
— Сынок, — произнес Джо, — я не дам тебе шестьдесят процентов.
— Я тебе не сынок, — с прежней мягкостью отозвался Р. Д. — Я ничей сын.
— Какое облегчение для твоего отца.
— Чего-чего?
— Пятнадцать процентов, — предложил Джо.
— Забью насмерть, — шепнул Р. Д.
Или, по крайней мере, так послышалось Джо.
— Что-что? — переспросил он.
Р. Д. звучно поскреб себя по щетине на подбородке. Уставился на Джо пустыми и при этом слишком блестящими глазами. И проговорил:
— По мне, так это честная доля.
— Какая?
— Пятнадцать процентов. Двадцать не дашь?
Джо поглядел на Фиггиса, снова перевел взгляд на Р. Д.:
— Думаю, пятнадцать процентов — это щедро. За работу, на которую я тебя даже не прошу являться.
Р. Д. снова поскреб щетину, посмотрел в стол. Поднял взгляд и улыбнулся им открытой мальчишеской улыбкой:
— Вы правы, мистер Коглин. Это честная сделка, сэр. И я на нее соглашаюсь со всем моим удовольствием.
Фиггис откинулся на спинку кресла, сложив руки на поджаром животе.
— Очень приятно это слышать, Роберт Дрю. Я так и знал, что мы придем к согласию.
— И мы пришли, — подтвердил Р. Д. — Как я буду забирать свою долю?
— Заглядывай в тамошний бар каждый второй вторник, около семи вечера, — ответил Джо. — Спросишь управляющего. Шайан Макальпин.
— Как-как, Шван?
— Почти, — отозвался Джо.
— Он что, тоже папист?
— Не он, а она. Я у нее об этом не спрашивал.
— Шайан Макальпин. «Паризьен». Вечером по вторникам. — Р. Д. хлопнул ладонями по столику и поднялся. — Ну чего, отличненько, вот что я вам скажу. Был рад встрече, мистер Коглин, Ирв. — Он коснулся шляпы, глянув на них, и, выходя, сделал неопределенный прощальный жест — то ли помахал рукой, то ли отсалютовал.
Целую минуту они не говорили ни слова.
Наконец Джо, чуть повернувшись в кресле, спросил у Фиггиса:
— Он сильно тронутый?
