От палубы тоже летели брызги — щепки, металл, искры. Люди Мазо сгибались, приседали, скручивались. Они вопили, они цеплялись за свое оружие. Двое упали за борт.
Самолет Фарруко Диаса заложил вираж и свечкой пошел к облакам. Стрелки` очнулись. Они вскочили на ноги и открыли пальбу. Чем круче взмывал самолет, тем вертикальнее они стреляли.
И некоторые пули летели обратно вниз.
Одна угодила Альберту в плечо. Кто-то схватил себя сзади за шею и повалился на палубу.
Моторки уже достаточно приблизились, чтобы по ним можно было стрелять. Но все стрелки Альберта повернулись к ним спиной, паля в самолет Фарруко. Стрелки Джо не были снайперами, к тому же они сидели в лодках и эти лодки быстро и беспорядочно двигались, — но им и не требовалась особая меткость. Им удавалось попадать в бедра, колени и животы. И треть из находящихся на буксире падали на палубу и издавали звуки, какие человек издает, когда ему попадает пуля в бедро, колено или живот.
Самолет начал второй заход. Стреляли те, кто сидел в лодках, а Дион орудовал своим пулеметом, как пожарник орудует брандспойтом. Альберт выпрямился, снова наставил свой длинноствольный «тридцать второй» на Джо, но тут вся корма буксира обратилась в вихрь пыли и щепок, люди уже не могли никуда укрыться от шквала свинца, и Джо потерял Альберта из виду.
Осколок пули задел Джо предплечье, а голову ему зацепило куском дерева размером с бутылочную пробку. Рядом с лоханью шлепнулся кольт сорок пятого калибра. Джо подобрал его, выщелкнул магазин в ладонь — не до конца, а просто чтобы убедиться: в нем осталось не менее шести патронов. Потом он снова вставил обойму на место.
К тому времени, когда до него добрался Кармине Пароне, по его лицу струилась кровь из раны на голове. Кармине дал ему полотенце, а потом с одним из новеньких, Питером Уоллисом, принялся обрабатывать бетон топорами. Джо полагал, что бетон уже схватился, но оказалось, что нет, и после пятнадцати-шестнадцати взмахов топорами и лопатой, которые Кармине отыскал в камбузе, они освободили ему ноги.
Фарруко Диас посадил самолет на воду и заглушил мотор. Самолет заскользил к ним. Дион забрался на борт буксира, и они стали добивать раненых.
— Как дела? — спросил Дион у Джо.
Рикардо Кормарто пошел за молодым человеком, который полз к корме. Ноги у того превратились в кашу, но одет он был, как будто собирался на вечеринку: бежевый пиджак, кремовая рубашка, мангово- алый галстук. Кормарто всадил ему очередь в позвоночник, и юноша испустил оскорбленный вздох, так что Кормарто послал еще одну очередь — ему в голову.
Джо посмотрел на трупы, сваленные на палубе в одну груду, и сказал Уоллису:
— Приведите его ко мне, если он после всего этого выжил.
— Есть, сэр. Есть, сэр, — ответил Уоллис.
Джо попытался согнуть ноги в лодыжках, но они слишком болели. Он положил руку на лесенку под рулевой рубкой и обратился к Диону:
— Что ты там спрашивал?
— Как дела?
— О, — произнес Джо, — ты еще спрашиваешь.
Парень у планшира по-итальянски молил сохранить ему жизнь, но Кармине Пароне прострелил ему грудь и пинком отправил за борт.
Затем Фазани перевернул Джино Валокко на спину. Джино поднес руки к лицу, из его бока лилась кровь. Джо вспомнил их разговор о родительской жизни, о том, что подходящего времени, чтобы завести ребенка, не бывает никогда.
Джино сказал то же, что говорят все. Он сказал: «Стой». Он сказал: «Погоди…»
Но Фазани продырявил ему сердце и пинком спровадил в залив.
Джо отвел глаза и увидел, что Дион пристально и неотрывно на него смотрит.
— Они бы всех нас поубивали. Затравили бы и поубивали. Сам знаешь, — произнес Дион.
Джо утвердительно моргнул.
