Происхождение альтруизма и добродетели. От инстинктов к сотрудничеству

воображаемых — видели в национализации. Во всем мире правительства, взяв в качестве оправдания логику Хардина о низкой эффективности общинной собственности, принялись за обогащение. Как выразился в 1973-м, роняя крокодиловы слезы, один экономист: «Если нам и удастся избежать трагедии общин, то лишь прибегнув к драматической необходимости Левиафана»²¹².

В 1970-е годы единственное решение трагедий общин — реальных или воображаемых — видели в национализации.

Этот рецепт привел к катастрофе. Левиафан создает трагедии общин там, где их раньше не было. Взять дикую природу Африки. Во времена колониальных режимов, а также после обретения независимости в 1960-1970-х годах африканские страны национализировали животный мир — мол, это единственный способ помешать «браконьерам» уничтожить его. В результате, крестьяне терпят ущерб от принадлежащих государству слонов и буйволов и не видят оснований следить за животными, больше не являющимися источником мяса или дохода. «Неприязнь африканского земледельца к слонам так же сильна, как страстна сентиментальность западников», — говорит глава кенийской службы дикой природы Дэвид Уэстерн. Сокращение популяции африканских слонов, носорогов и других животных — это трагедия общин, созданная национализацией. Доказательством тому служит кардинальное изменение ситуации в случае возвращения прав пользования животным миром общинам.

Взять хотя бы программу Campfire, принятую в Зимбабве. Поскольку отныне заниматься спортивной охотой можно лишь после приобретения у совета деревенских жителей соответствующих прав на отстрел дичи, обитающие здесь животные приобрели громадную ценность. Как следствие, местное население мгновенно поменяло свое к ним отношение. С тех пор как Зимбабве передала права пользования животным миром землевладельцам, площадь частных угодий, отведенных дикой природе, увеличилась с 17 до 30 тысяч квадратных километров²¹³.

Что касается оросительных систем в Азии, то здесь урон, нанесенный благими намерениями государства, еще очевиднее. В Непале обычно достигаются соглашения между владельцами верхних бьефов и полей ниже по течению. Тратя воду на такие влаголюбивые культуры, как рис, или просто будучи расточительными, пользователи, находящиеся выше по течению, могут оставить без воды «нижних» соседей. Впрочем, обычно они достаточно щедры — причем по чисто эгоистическим причинам. Обслуживание плотины — нелегкая задача. Как правило, пользователи, живущие ниже по течению, предлагают свой труд в обмен на долю воды. Строя плотины, как это было в Камале,

правительство тем самым расторгает существующий договор. Пользователям выше по течению больше не нужно притворяться хорошими соседями, поэтому объем воды, достигающей пользователей ниже по течению, резко сокращается. Проект с треском провалился. В Питуве правительство помогло строить распределительные каналы второго порядка. Здесь пользователи создали эффективную систему распределяющих воду самоуправляемых комитетов, и площадь орошаемых районов увеличилась вдвое.

В целом непальские оросительные системы, управляемые государственным сектором, имеют урожайность на 20 % меньше, чем принадлежащие земледельцам. Кроме того, они менее справедливы: тем, кто живет ниже по течению, воды достается меньше. Сосредоточение контроля над оросительными системами в руках чиновников являлось излюбленным занятием правительств еще со времен фараонов. То же продолжалось в колониальную эпоху, а сегодня с энтузиазмом осуществляется гуманитарными организациями. Налицо явная недооценка способности местного населения управлять собственными системами и переоценка собственной способности делать это. Возникает трагедия общин²¹⁴.

Перенесемся на остров Бали, Индонезия. Ландшафт здесь создан искусственно. Почти любой доступный квадратный сантиметр отведен под орошаемые рисовые поля, располагающиеся террасами. Обдуманное использование ресурсов — своего рода экологический эквивалент добродетели — не представляет проблем. Балийцы выращивают рис, не используя ни пестициды, ни удобрения (сине-зеленые водоросли, растущие в оросительных каналах, утилизируют азот из воздуха). Рис здесь выращивали с 1000