— Раз уж вам так понравилось.
Вот это джентльмен, станут повторять они битый час после его ухода. Настоящий джентльмен.
Патрик вышел в прихожую, засунув руки глубоко в карманы, словно борясь с желанием пожать Уиллу руку. Более великодушного объяснения я придумать не смогла.
— Приятно было познакомиться, Патрик, — сказал Уилл. — И спасибо за… совет.
— О, я просто пытаюсь помочь своей подружке с работой, — сказал он. — Вот и все. — Он явно подчеркнул слово «своей».
— Что ж, вам повезло, — сказал Уилл, когда Натан покатил его на улицу. — Она ловко обтирает губкой.
Он сказал это так быстро, что дверь успела закрыться, прежде чем Патрик сообразил, о чем речь.
— Ты не говорила, что обтираешь его губкой.
Мы вернулись к Патрику, в новенькую квартиру на краю города. Дом продавался как лофт, [53]хотя выходил окнами на торговый комплекс и имел всего три этажа.
— Что это значит? Ты моешь ему член?
— Я не мою ему член. — Я взяла средство для умывания, одну из немногих вещей, которые Патрик позволял хранить у него дома, и начала размашистыми движениями снимать макияж.
— Он только что сказал, что моешь.
— Он тебя поддразнил — и после того, как ты распинался о том, что он раньше был человеком действия. Я его не виню.
— Тогда что ты с ним делаешь? Ты явно не все мне рассказала.
— Иногда я его мою, но только до нижнего белья.
Взгляд Патрика был красноречивее сотни слов. Наконец он отвернулся, стянул носки и кинул в корзину для грязного белья.
— Это не входит в твои обязанности. Никаких медицинских услуг. Никаких интимных услуг. Это не входило в описание работы. — Ему в голову пришла внезапная мысль: — Ты можешь подать на них в суд. Кажется, это называется конструктивное увольнение — когда меняют условия работы?
— Не будь смешным. Я делаю это потому, что Натан не может всегда быть рядом, а Уиллу будет тяжело если за ним станет ухаживать незнакомый человек из агентства. К тому же я уже привыкла. Мне не трудно.
Разве могла я ему объяснить, как чужое тело может стать таким привычным? Я меняла трубки Уилла с ловкостью профессионала и обтирала губкой его голый торс, не прерывая разговора. Я даже больше не задерживалась взглядом на шрамах. Какое-то время все, что я могла видеть, — потенциального самоубийцу. Теперь он стал просто Уиллом — сводящим с ума, переменчивым, умным, забавным Уиллом, — который относился ко мне покровительственно и любил изображать профессора Хиггинса, наставляющего Элизу Дулиттл. Его тело просто входило в комплект, его надо было периодически обслуживать, прежде чем вернуться к беседе. Пожалуй, оно стало наименее интересной его частью.
— Я просто не могу поверить… после всего, через что мы прошли… ты меня так долго не подпускала… а теперь легко сошлась с совершенно чужим человеком…
— Давай поговорим об этом в другой раз, Патрик. У меня день рождения.
— Это не я завел разговор об обтираниях губкой и всем таком прочем.
— Дело в том, что он красив? — не выдержала я. — Дело в этом? Тебе было бы намного легче, если бы он выглядел как… ну, знаешь… настоящий овощ?
— Значит, ты считаешь, что он красив?
Я стащила платье через голову и принялась аккуратно снимать колготки. Остатки моего хорошего настроения наконец испарились.
