Груз 209-А

– Тебе нравится? – кикта смотрела в глаза.

– Да, хороший нож. А что?

– Шахрат. Кайсал Максим согласен сделать шахрат?

– Ага. Шахрат. – Взводный держал в руках оружие, смотрел на кикта. Молодой вождь уктуров и двое его воинов подошли ближе. Девушка поклонилась и убежала.

– Я даю четыре кикта, – заговорил Ахмон. – Нет, шесть. – Молодой вождь протянул руку ладонью вверх. – Шахрат?

– Вы что, сговорились? Не нужны мне кикта, вы чего, мужики?

– Восемь кикта, – настаивал вождь. – И право охоты на землях хайга.

– Дарю. Только никогда, слышишь, никогда не говори мне о кикта. – Максим без сожаления отдал нож и не спеша, прогулочным шагом покинул общество аборигенов.

Виктор Павлович с берега наблюдал за мелкими краканами, что копошились возле пленников. Зверье прибывало, и привязанный к шесту офицер, впрочем, как и все глорианцы, заметно нервничал.

– Может, поговорим? – подполковник вошел в воду. – Глупо препираться. Разве не понятно, вы проиграли? Может, не будем уподобляться дикарям, поговорим, как цивилизованные люди?

– Люди? – глорианец хищно улыбнулся.

– А что? – Подполковник сбросил в кусты не в меру смелого краканчика. Зверь влез на ботинок, шипел и клацал зубами. – Ну так что, поговорим?

– Не о чем мне с тобой разговаривать. Тварь безродная!

– Ну и черт с тобой, пропадай. Умрешь, как собака.

– Если и умру, то не один. Тебя и твою свору заберу с собой. – Пленный оскалился, на груди, между расстегнутых пуговиц, что-то мигнуло.

– Ну-у-у, это вряд ли. – Подполковник двинулся к берегу, но вдруг остановился. – Постой-постой… что это у тебя? – Офицер подошел ближе, рванул за ворот. – Ах ты… – прошипел Виктор Павлович, и сорвал мигающий красной лампочкой идентификационный чип. – Ах ты, сука. Маячок, чтобы тебя… – Удар по ухмыляющейся физиономии, глорианец повис на шесте. – Гад, сволочь! – выкрикивал офицер. Чип лежал в кулаке, подполковник шипел не хуже краканов.

Шарахнул гром, гулко, протяжно, как будто небо что-то выплюнуло. Харкнуло огнем. С десяток разрывов встряхнули землю, подняли со дна, разбросали болотный ил, водоросли. Затрещали деревья, мир заволокло дымом, пылью, окатило кипящей водой. Подполковник улетел далеко в болото, а по берегу, впрочем, как и над водой, прошелся огненный смерч.

Сергей, покачиваясь, встал на колени. В ушах гудело, перед глазами бегали, танцевали кляксы, голову будто сжимали клещами, и пахло чем-то кислым, приторно кислым. На левом боку тлела одежда, спина была мокрой, липкой.

Две пары рук схватили под мышки, потащили через дым и огонь. Сергей плохо, но видел желтые пятна песка, черные островки сгоревшей травы. Слышал непонятные, сильно растянутые звуки и даже сам пытался что-то сказать. Дым щипал горло, спину выжигало раскаленным железом, а со лба капала кровь. Вязкая, теплая кровь.

24

Лурайда, подминая высокую траву, уткнулась носом в берег. Женька спрыгнул в воду, и, упираясь плечом в борт, принялся разворачивать лодку к зеленым зарослям. Туда, где большое дерево склонилось к воде, расчесывая сучковатыми ветками легкое течение.

– Хорош! – выкрикнул Семен. – Теперь не снесет. Держи конец. Привяжи вон к той ветке и можешь вылезать.

– Сам привязывай. – Босонец, стоя по грудь в воде, выбивал зубами частую дробь. – Нашли молодого, сам возьми да залезь! – Веревка улетела на лурайду, а солдат, держась за борт, направился к берегу.

– Ну и ладно. – Сема потянулся к ветке, но не достал. Чертыхнулся и снова бросил веревку, угодив Женьке в лицо. – Привязывай, все равно мокрый.

– Дембеля, чтоб вас! – огрызнулся солдат. – Вода, как в к-к-колодце. А если з-з-заболею?

– Не ной, хухушок, заболеешь, вылечим, – пообещал Вахалий, пыхтя сигареткой. – В баньке попарим. В порту, у Лайлика Черепца, знатная банька. Веничком отхлещем, скаракой разотрем, не пропадешь. Хорошая штука кайское пойло, изгоняет все недуги. Пить не советую, а вот в баньке да на угли…

– Я бы… – Сема спрыгнул на берег и провалился по щиколотки в ил. – Я бы с большим удовольствием выпил с полкружки скараки, для дезинфекции организма. – Охотник принялся ломать упругие ветки кустов, проделывая брешь в стене зелени.

– Руку давай! – Призрак помог Женьке взобраться на лурайду. – Одевайся, а я тебе сигаретку скручу.

– Сам кури свою отраву! – Женьку трясло, губы посинели. – Смерти моей хочешь?

– Да бог с тобой! – Вахалий укрыл солдата своим бушлатом, а поверх набросил тяжелый кожаный плащ Семена. – Табачок, конечно, не для таких доходяг, как ты, крепковат, но…

– Эй! – позвал Сема. – Что-то я не понял, а куда нас занесло? Мы что, снова в болотах?

– Ты думай, что говоришь! – Призрак заспешил на берег. – Какое болото? Откуда?

– Да ты сам погляди… – Колода высунулся из кустов. – Вон китойя, а там койя ковром стелется.

– Мореходы-следопыты, – из под горы одежды отозвался Женька. – А говорили: «час… может, полтора, и будем в Заречье. Не первый год по реке ходим… каждый островок, каждую кочку…» Трепачи!

– Дымком тянет. Горит что-то. – Семен влез на лурайду, поглядел на пленника. Глорианец сидел на корме, связанный и хмурый. – Может, лес горит?! Слыхал, как в небе гремело? Наверное, молния в сухостой угодила.

– Черт знает что! – с берега отозвался Призрак. – И как это нас сюда занесло? Болото, точно болото. Крюканули и вернулись на земли кайцев. Видать, Блуд напал…

– Напали на него, – ворчал Женька. – Плохому танцору…

– Да ладно тебе… – Вахалий уселся на берегу, закурил. – С кем не бывает, ну-у-у… сбился чуток. Зато теперь знаем, как дальше быть. Найдем молоденькое деревце, сделаем шест и…

– И снова залезем невесть куда. – Женька надевал штаны, пристроившись на рундуке. – А ты чего скалишься? – солдат посмотрел на Кафта. – Чего ржешь, сволочь? Радуешься?

– Ну да, мне только и осталось, как радоваться. – Кафт поежился. – Может, развяжете, рук не чувствую, онемели. Обещаю, не убегу. Да и отлить нужно.

– Аргумент серьезный. – Босонец надел ботинок. – Вот только вопрос, как мы это сделаем? Чем узлы срежем? Ножей-то у нас нет, а связали тебя умеючи. Хорошо связали.

– Держи. – Вахалий бросил на палубу щербатую створку перламутровой раковины. – Не хуже ножа будет. Освободи хухушка. Пусть оправится.

– Как же, разогнался. – Женька поднял раковину и забросил в реку. – Тебе нужно, ты и освобождай этого гада.

– Сема! – позвал Вахалий.

– Чего тебе?

– Присмотри за лишенцем.

– А чего за ним смотреть? Куда он денется?

– Отольет, снова свяжешь. Будет брыкаться – дай по башке.

– Это я с большим удовольствием. – Семен потер кулак. – А чего сам не присмотришь? Или собрался куда?

– Собрался. Пойду прогуляюсь, заодно и погляжу, куда нас нелегкая занесла. Женька, пойдешь со мной. А ты, Сема, покарауль.