Груз 209-А

поднимался дым. Господин шел по выжженной земле, рычал. – Он хороший, я это чувствую.

– Пошли. – Кикта потянула Айлу за руку. – Нужно найти наших. Хоть кто-то да уцелел. Им нужна помощь.

– А как же… – Айла опустила голову.

– Если он все еще человек, то вернется. Обязательно вернется. Пошли.

* * *

Мир не пестрел красками, он был мрачным, чужим. Бледно-серая трава, смазанные, размытые листья на деревьях и кустах. Черные пятна земли и вода, тоже черная, впитавшая боль и запах смерти.

Сергей шел к болоту, продолжал рычать, утробно, не открывая рта. Какая-то сила толкала в спину, подгоняла, но вот для чего и зачем – Сергей не знал. Дорогу перегородило упавшее дерево, обрубок с обугленными краями и черными обгоревшими ветками. Вторая часть, а может, первая, все еще торчала из земли, выбрасывая к небу едкий дым. Лежащий на земле обрубок потрескивал бледно-серыми языками пламени, источая кислый неприятный запах.

Легко, без особых усилий преграда сдвинулась с места. Огонь лизал руки, но Сергей не чувствовал жжения. Скорее наоборот, огонь, если действительно это был он, щипал за пальцы, покалывал в ладони, но не жег, был холодным и совсем не опасным.

«Мне это снится или… – не чувствуя веса, но зачем-то волоча по земле все еще горящий кусок дерева, размышлял Сергей. – Может, я схожу с ума?»

Впереди распласталось болото. Холодное, чужое, с серыми кляксами плавающих водорослей и еще чего-то. Неподвижные, как бревна, но живые, глазеющие в сторону берега, постукивающие ударами сердец звери. С десяток крупных самцов краканов прятались среди островков болотной травы. Желудок Сергея заурчал, требуя еды. Дерево плюхнулось в воду, зашипело, поднимая к небу серый пар. Звери рванули на громкий всплеск. Все как один спрятались под водой и двинулись к берегу. Двинулись, но очень скоро пришли в ужас и пожалели, сильно пожалели, если, конечно, они могли испытывать такие чувства и эмоции.

Кулак, как молот о наковальню, шибанул по голове самого крупного самца. Панцирь лопнул, кракан дернулся и обмяк. Еще один удар, и второй смельчак, раззявив пасть, забился в предсмертных судорогах. Хищники, те, что спешили полакомиться остатками чужого пира, остановились. Хозяева местных водоемов смотрели на жуткую картину. Двуногое существо с завидной легкостью разрывало на части их сородичей. Трещали кости, капала кровь, а убийца жадно рвал зубами и глотал большие куски еще теплого мяса. Стая дрогнула и отошла на безопасное расстояние.

Насытившись, Сергей умылся, попил воды. В спине что-то кольнуло, несильно. Окружающий мир стал возвращать привычные цвета и оттенки. Болотная трава желто-зеленая, вода грязно-голубая, и только небо оставалось серым, затянутым дымом, и запах, кислый, приторно-кислый.

Кто-то застонал, чуть слышно, а может, показалось? Всплеск воды и новый стон, уже более громкий и протяжный.

Уже через минуту Сергей тащил в сторону берега сильно обожженного Виктора Павловича. Скукоженные стебли болотной травы, клочья обгоревшей койя, маслянистые бурые пятна и неподвижные, плавающие тела.

Краканы пировали, еды хватало на всех. Хищники разрывали мертвую плоть, протяжно шипели – и никто не зарился на чужую добычу. Но праздник закончился, двуногое существо прервало пирушку. Заметив приближающегося человека, хозяева болот громко зашипели, причем все одновременно, и шарахнулись в разные стороны. Но не ушли, спрятались, затаились.

Провалившись по грудь в глубокую, залитую дурно пахнущей жижей воронку и уткнувшись носом в покойника, Сергей тихо выругался. Как-то с опаской оттолкнул подальше то, что когда-то было глорианским солдатом, бросил прощальный взгляд на несчастного и пошел дальше.

Хищники потрудились на славу, оглодав левый бок и добрую половину ноги глорианца, но не тронули головы. Солдат продолжал смотреть карими глазами куда-то в небо. И в этом взгляде не было страха – равнодушие, холодное безразличие, но не страх.

Виктор Павлович застонал, приоткрыл глаза. До берега оставалось метров пять, не больше.

– Эй! – тихо позвал Сергей.

– У… у… него… маячок… – офицер закашлялся. – Я не успел… маячок. Я… я…

– Тише-тише. Выберемся, там и поговорим.

– Это я виноват. Не досмотрел…

– Потом, все потом.

– Где ребята? – Виктор Павлович тронул пальцами обожженное лицо и процедил сквозь зубы: – Что со мной?

– Пока не знаю. Вытащу на берег, тогда будет ясно. Осмотрю и скажу.

– Только не смей мне врать! – чуть ли не прокричал офицер. – Не нужно меня жалеть…

– Вы бы помолчали. Не время…

– Отставить! – гаркнул Виктор Павлович. – Не смей учить старшего по званию.

– Ругаетесь, это уже хорошо. Дальше на своих двоих. Я пойду, ребят отыщу.

– Извини, – подполковник повернулся на бок. Осторожно кончиками пальцев потрогал губы, щеку. – Лицо горит, а еще… грудь. Дышать трудно.

– У вас ребра треснули. Оттого и трудно.

– Это все?

– Нет. Осколок в левой ноге. – Боец с прищуром посмотрел на командира. – И еще. Шея и лицо сильно обожжены. Я попробую что-то сделать, но чуть позже. Ребят отыщу и…

– Главное, руки и ноги на месте. Остальное ерунда. – Подполковник с трудом выполз на берег. Честно говоря, изрытую, перепаханную, черную от огня землю сложно назвать берегом. Кусты, деревья и трава остались в прошлом. Воронки, разбросанные палки, пепел и смрад все еще тлеющих головешек. – Ты думаешь… после такого – кто-то мог выжить? – спросил Виктор Павлович.

– Не знаю. – Сергей опустил взгляд, пнул носком ботинка торчащий из песка искореженный автомат. – Хочу в это верить.

– Правильно. – Командир разорвал штанину. Чуть выше колена на добрых два сантиметра торчал коричневый кусок металла. Крови не было. – Ты иди, я сам справлюсь.

– Эй! – окликнули откуда-то сзади. Щуплый мужичок лет пятидесяти, а может, и старше выполз из глубокой воронки. Взъерошенные, курчавые волосы, чумазое лицо. – Товарищи, – осторожно позвал щуплый, поправляя очки. – Что случилось? Я… я тут.

– Назад! – гаркнул Серега, в руке блеснул клинок. – Кто такой?

– Меня зовут Йотон. Я…

– Ты откуда взялся? – Сергей грубо схватил курчавого за воротник, встряхнул и заорал: – Отвечай, чучело!

– Я не чучело. – Йотон сжался в комок. – Я профессор физики.

– Какой профессор? – Сергей разжал пальцы, и щуплый свалился на землю.

– Только не бейте. Я все расскажу, объясню.

– Ну. – Сергей пристально смотрел на щуплого. – Объясняй!

– У меня… живот свело. Я отошел, а тут бах, бабах… ну я и…

– Что ты мне голову морочишь? Какой к черту живот? – Серега заскрипел зубами.

– Все нормально. Я его видел. – Виктор Павлович поманил Йотона пальцем. – Он возле раненых отирался.

– Да-да, это был я. – Оживился щуплый. – Мне велели за огнем присматривать. Дрова подбрасывать. Ну-у-у… – Профессор потер лицо. – Воду кипятить, бинты стирать. Это для раненых, я помогал.

– И где сейчас раненые? – Сергей окинул взглядом пепелище. – Ты еще кого-то видел?

– Нет. – Йотон хлопал глазами. – А вы?

– Слышь, профессор. – Подполковник полил из фляги на торчащий из ноги осколок. – Крови боишься?

– Я… – Профессор запнулся, искоса поглядывая на рану. – Я не знаю. Но…

– Серега! – Виктор Павлович поманил пальцем. – Дай нож, что-то я свой не найду.