Груз 209-А

– Как скажешь. Только вы недолго.

– Постараемся, а там как получится! – Призрак махнул рукой. – Пошли, Женек, осмотримся, а заодно и шест поищем.

Все сильней и сильней пахло дымом и чем-то еще, кислым, приторно-кислым.

Вахалий и Женька продирались через стену зарослей, острых стеблей высокой травы и низких, усыпанных шипами с мелкими красными листочками деревьев.

– Ну, и где нам искать шест? Куда ни глянь, кривули да горбыли. Да и чем мы его срубим? Разве что зубами разгрызем. – Женька прихлопнул на щеке букашку. – Вот дрянь, грызанула.

– Плюнь и разотри, – посоветовал Призрак. – Проверенный метод. Помогает.

– Очень интересно. – Босонец ухмыльнулся. – Это как же я должен изловчиться, чтобы себе на щеку плюнуть? Да-а-а… советчик из тебя еще тот.

– Тихо. – Охотник приложил палец к губам. – Слыхал?

– Не-а… – Женька завертел головой. – А что я должен услыхать?

– Наверное, показалось. – Вахалий двинулся дальше, но уже через пару шагов снова остановился. – Голоса, точно голоса. Оттуда. – Охотник указал на розово-белые шапки китойя. – Пошли, только не шуми, под ноги смотри. И ветки не ломай. Мало ли кто на острове отсиживается.

– А может, ну их, эти голоса. Вдруг глорики, а у нас… – Женька поднял пустые руки. – Давай хоть палки выломаем.

– Я тебе выломаю. – Вахалий пригрозил пальцем. – Одним глазком поглядим, если глорики, вернемся.

– Ну, если одним глазком. – Босонец вздохнул, почесал щеку. – Хотя… – солдат прищурился. – Стащим оружие, а вдруг повезет, отверну штык… – Женька поймал на себе строгий, осуждающий взгляд. – И не нужно на меня так смотреть. Пошли, чего встал?

* * *

Анастасия и женщины уктуров хлопотали над ранеными. Стоны, хриплые голоса солдат, детский плач и напуганные глаза маленьких кайцев. Детишки сбились в кучу и молча смотрели, как двое воинов хайга держат за руки вождя. Ахмон лежал на земле, зажав зубами кусок ветки. Тофик вспорол ножом штанину, изучал торчащий из бедра осколок. Рыжий кусок железа прикипел к коже, и сложно было понять, насколько глубоко он застрял.

– Нужна кипяченая вода, еще один нож и… – Тофик заслышал тяжелые шаги, оглянулся. Из-за кустов появился Вахалий. – Ты-то здесь откуда? Где Семен?

– Что случилось? – Призрак, а следом за ним и Женька поспешили к Тофику. Навстречу выбежала Настя, девушка повисла на шее дядюшки и расплакалась.

– Эй! – позвал Тофик. – Давай сюда, нужна помощь.

– Женька… – Призрак схватил солдата за руку. – Бегом на лурайду. Зови Колоду.

– Макс? – прошептал Босонец и направился к взводному. Максим, белый как мел, лежал под деревом. Живот, грудь и левая рука были забинтованы пропитавшимися кровью тряпками. – Как же так? Кто? – Женька стоял на коленях. – Кто это сделал? Когда?

– Потом, все потом. – Вахалий отстранил племянницу. – Женек, зови Семена. И пусть лишенца сюда тащит. Дорогу найдешь?

– Найду. А что Семен? Чем он поможет?

– Сема лекарь, армейский. Поторопись.

– Лекарь? Ага, я быстро. – Босонец пулей метнулся к кустам, затрещали ветки.

– Они… они… – глотая слова, всхлипывала девушка. – Мы только… а они…

– Все обойдется. – Вахалий вернулся к племяннице, взял за плечи. – Ты-то хоть цела, не ранена?

– Нет, не ранена. Там… там… Максим. – Анастасия расплакалась, уткнувшись носом дядюшке в грудь.

– Тише-тише. – Крепкая мозолистая ладонь прошлась по голове рыдающей девушки. – Все будет хорошо. Придет Колода и всех вылечит. Ты же знаешь, Сема у нас волшебник. Помнишь, как Лупырик палец отрубил, а Сема пришил…

– Иди сюда! – не унимался Тофик. – Я фляги собрал. Там родник… пошли воды принесем. Костян! Беги к нам, поможешь.

– Ага. – Отозвался кареглазый мальчишка. – Помогу, конечно, помогу. А что делать-то?

– Настена. – Вахалий осторожно отстранил рыдающую Анастасию. – Ты ступай к женщинам. Займись делом, нужна койя, молоденькая, та, что у воды растет. А я… я скоро.

– Он умрет? – девушка, высоко подняв подбородок, заглядывая Вахалию в глаза. – Максим, он… он…

– Даже не думай об этом. Придет Колода… ты же знаешь, Семен гранс – со стажем. С того света бойцов вытаскивал. Вы костер разведите. Тащите койя и тряпки.

– Тряпки? Какие тряпки?

– А чем перевязывать? Бинты нужны. Вот… – Вахалий снял свитер, потом майку. – Держи. Прокипяти и… – Майка расползлась по швам и перекочевала в руки девушки. – Настена, прекращай, слезами горю не поможешь. Давай да пошустрей, боюсь, времени у нас мало. Спешить нужно!

– Да-да, конечно, я все сделаю!

* * *

Кто-то поливал спину водой, но почему-то горячей, а может, казалось, что воду подогрели, да что там подогрели, кипяток, настоящий кипяток. Сергей застонал, напрягся. Резкая боль пронизала позвоночник, так же резко отступила, пробежала волной огня по всему телу.

Кикта стояли на коленях возле хозяина, слушали и смотрели. У Сергея затрещали ребра, мышцы напряглись, вздулись буграми, а грудная клетка стала заметно больше. Долгий, громкий вдох – легкие наполнились воздухом.

Сергей застонал, перевалился на бок, ноги отозвались слабым покалыванием, а ладони сильно увлажнились и начали печь, нестерпимо, беспощадно выжигая кожу.

– Смотри, – Айла указала пальцем. – Из рук господина идет дым. Смотри-смотри, они горят.

– Это не дым. – Вторая кикта вылила на покрасневшую ладонь господина остаток воды, та зашипела, повалил пар. Ставшая ненужной перламутровая раковина упала на траву, девушки отступили.

Тело Сергея тряслось, слышался утробный рык. Сочащаяся из многочисленных ран на спине кровь стала черной, свернулась и высохла. Корка росла, расползалась, на ней появились трещины. Под ногами девушек загудело, земля вздрогнула, толкнула вверх. Кикта повалились, сжались в комки, закрыли руками уши. Рычание сменилось воем, страшным, холодящим душу, сковывающим волю, страдальческим воем раненого зверя. Воздух резко остыл и раздался хлопок, громкий, чужой, пугающий. Волна холода прошлась над землей, а с неба посыпались белые хлопья, снег посреди лета? Нет, пепел, холодный, как снег, серый пепел. Резко поднялся ветер, морозный, колючий. Ледяной порыв ударил со стороны болота, поднял к небу серые хлопья, и те растаяли, опали на землю прозрачной росой.

Сергей открыл глаза, черные, как безлунная ночь. Без белков, без зрачков, сплошная чернота, бездна, кусок чужого, страшного мира. Человек с глазами демона втянул носом воздух, медленно поднялся. Его легкие хрипели, а изо рта валил пар.

– Господин! – выкрикнула Айла и бросилась к Сергею. Упала на колени, обхватила руками ноги. Но хозяин даже не посмотрел в ее сторону. Грубо оттолкнул, устрашающе зарычал и, оставляя глубокие следы, двинулся к болоту.

– Это не господин. – тронув Айлу за плечо, прошептала кикта. – Наш господин умер. Это не он.

– Что ты такое говоришь? Он не может умереть. Разве ты не видишь, господин живой.

– Глаза… посмотри ему в глаза… – Кикта обняла, прижала к себе подругу. – Это Кутуакана. В нем живет…

– Ты врешь. Кутуакана не вселяется в айкунов.

– Гляди, – девушка указала на глубокий след. – Разве люди…

– Он человек, только… только из другого мира. Понимаешь? – Айла смотрела в даль, туда, где к небу