— Нет. Нам, якутам, нельзя. Сгорим.
— Ну, нельзя так нельзя. Так, может, поешь?
Кот бросился к печке и навалил в чистую миску гору макарон с тушенкой, отрезал хлеба, налил чаю. Черный человек взял ложку и молча стал есть. Пока он питался, ребята во все глаза смотрели на него. Это был уже очень старый человек. Даже нельзя сказать так вот, на первый и даже на второй взгляд, — насколько старый. Может быть — лет семьдесят. А может — и все сто. Но держался он молодцом. Крепкий мужик. Такой и все двести проживет. Наконец он положил ложку.
— Вы взяли эту беду. Не нужно было этого делать.
— Такой уж мы народ.
— Да, вы, русские, все делаете по-своему. Но это — зло. Оно губит и будет губить людей. Я его охранял, сколько мог. Но вы все равно его взяли…
— Так те две экспедиции твои люди уничтожили? — вмешался в разговор Кот.
— Они сами умирали. Мы убили только некоторых. Это было плохо. Очень плохо.
Он сокрушенно покачал головой. Кот вполне понимал его чувства. Север — это вам не какой-нибудь там дикий юг, где под жарким солнцем очень легко нажать на курок. А здесь, на этих огромных пространствах, слишком мало людей. Поэтому коренные народы, живущие здесь, не одобряют убийства. Моду стрелять направо и налево принесли сюда русские.
Мельников вздохнул и от избытка чувств хлопнул пол стакана спирта.
— Ты все-таки мне скажи. Ты шаман?
— Я не шаман. Когда пришли русские, они всех якутов обратили в свою веру. Почти всех. Осталось старое знание. Мне его передали. Вы тоже им обладаете, хоть и русские. Поэтому вот его, — Черный человек кивнул на Кота, — я велел не убивать. И тебя нельзя убивать. — Старик поднял глаза на Мельникова. — Такие люди должны жить.
— Так все же, отец, что там такое было? — спросил Кот. Он никак не мог выдержать этого медлительного темпа разговора. Капитан укоризненно покосился на младшего товарища. Но якут ответил:
— Я тогда еще был совсем молодым. С неба упала яркая звезда. И сюда пришла смерть. Вы, русские, любите играть с огнем. Нельзя было это трогать. Сюда приходили не только русские. Это было, когда еще был царь. Они тоже хотели забрать эту вещь, — но все остались здесь. И вы напрасно ее взяли. Это — зло. Не надо играть с огнем. Но вы русские — такие. Вы все равно, если пришли, то не уйдете. Но мне пора.
Якут поднялся и уже на пороге обернулся и посмотрел на Мельникова:
— Твое горе велико. И виной ему — силы зла. Но ты можешь найти помощь. И найдешь.
И вышел.
Некоторое время Мельников и Кот сидели оторопевшие. Наконец Леха пришел в себя:
— Товарищ капитан, так что делать? Брать его?
— Ага, попробуй. Знаешь, у певца британского империализма Киплинга есть такие строки: «Услышишь, как щелкнет затвор ружья, но нигде не увидишь стрелка». Пусть уходит. Тем более, что он был нам полезен. Сколько всякой сволочи за этим радием лезло! Конечно, он стоит таких денег, что и думать страшно. Но дело-то не в деньгах. Не зря ведь за ним ломились паранормальщики из их служб. Но в результате его все-таки мы взяли!
— Товарищи капитан, так все-таки, что это было? Метеорит?
— Непохоже. Давай рассуждать. Эта фигня упала сюда при царе. Раз. Потом, этот Черный человек все-таки вряд ли бессмертный. Я много чего в жизни видел, но вот вечных людей как-то не приходилось. Предположим, что он живет, как все нормальные люди. Значит, ему не больше ста лет. И даже, наверное, меньше. Если посмотреть, как он по тайге бегает. Вот тебе и два. Так вот, ты что-нибудь слышал о Тунгусском чуде?
Кот заскрипел мозгами. Он, конечно, в той же «Технике — молодежи» читал о том, что произошло в сибирской тайге в девятьсот восьмом году. Это была одна из любимых тем журнала. О том, что возле речки Нижней Тунгуски грохнулась с неба какая-то фигня. Там, типа, лес повалило на много километров и вообще — вышла конкретная непонятка. Ученые потом десятки километров пропахали на пузе, а все-таки ни черта не нашли.
— Тунгусский метеорит?
— Не метеорит. Скорее всего, это был инопланетный космический корабль. Другие объяснения — они какие-то все дурацкие.
— Но это случилось — очень далеко от нас. Пара тысяч километров. Самое меньшее.
— Но мы же не знаем, — когда этот корабль стал разваливаться. Почему от него не могла оторваться какая-нибудь фигня и свалиться в эти горы? Какой-нибудь топливный бак? Но это ладно. Мы этот радий или что там еще лежало — мы все-таки взяли. Разговор не об этом.
Капитан налил еще спирта в стаканы.
Его угнетало неясное чувство разочарования. Глупо, — но почему-то ему казалось, что именно здесь и сейчас он найдет ответ на вопрос, что же было ТАМ, в Африке. Почему? Черт его знает, почему. Чудес на свете не бывает. И Марина так и будет жить в своем непонятном мире. Но, как это ни глупо, Черный человек дал надежду. Будем искать.
— Ты слышал, что этот человек говорил? Так вот, он сказал чистую правду.
— В каком смысле?
— В том самом. Ты вот веришь в Бога?
— Да уж, на войне трудно остаться атеистом. Поверил. Пришлось.
— Не бывает атеистов в окопах под огнем, — усмехнулся капитан. — Так вот, слушай теперь то, о чем твои учителя в школе и понятия не имели. А я тебе расскажу. Бог каждому народу предопределил свою судьбу. Вот возьмем, к примеру, итальянцев. Они плохие солдаты. Но зато по части всякого там искусства им равных нет. Даже наш Кремль — и то итальянцы строили. А возьмем англичан. Они на своих кораблях так научились ходить, как нам и не представить. А русские — у них в жизни иная задача. Они идут на северо-восток. Мы тысячу лет туда шли. Мои предки были новгородцами. Так вот, эти мужики взяли топоры и дошли до Урала. Отвлекаясь на всякую хрень, вроде войн и разборок друг с другом. Потом мы дошли и до этой земли, до этой самой Колымы, будь она неладна. Такая уж наша задача — идти на северо-восток. Вот ты бывал в Питере?
— Приходилось. Красивый город.
— А ведь его строили на такой земле, где вообще жить нельзя. И все-таки мы его построили! Вот когда в Магадане будут такие же красивые дворцы, как в Питере, — значит, наш народ существовал не зря. Он свое дело выполнил. Потом мы можем спокойно водочку пить и кверху пузом валяться. А до тех пор — придется нам воевать.
Кот вышел на улицу. Вокруг негромко шумели лиственницы. Чуть подальше громоздись горы. Плечо оттягивал карабин. Это была его земля. И он отсюда не уйдет. Никогда.
