ногу, впрочем, как и другую, следовало бы помыть. — Мне все так говорят. Мол, я слишком молодой. Увы! Увы, это так. И бороду я отрастил — при помощи чар — для солидности.
— Простите, молодой человек, — вмешалась королева, — но ваша борода выглядит не солидно, а глупо.
Смарагульфу было не впервой слышать такое, он стойко стащил с носа очки и, щурясь, стал протирать их краем своей кошмарной мантии.
— Я — вундеркинд. Школьную домашнюю программу, рассчитанную на пять лет, я прошел за два года и уже в девять задался целью двигаться дальше.
— И выбрали стезю волшебника? — спросил Астальф.
— Способности к чарам во мне были от рождения, — с юношеской заносчивостью и намеком на превосходство ответил Смарагульф. Он страдал извечным комплексом представителей своего цеха. Все чародеи уверены, что они лучше других.
— Я не спорю. Итак, вас приняли в Вохинбайский университет?
— Я сдал экзамены и поступил. Вне очереди и по особым обстоятельствам.
— Деньги родителей? — поинтересовалась Ластинда.
— Что вы? Как можно! Я имел в виду, что настолько поразил профессоров магии, что они едва не передрались за право учить меня. Каждому хотелось иметь такого ученика.
Король и королева некоторое время размышляли. Чужая гениальность всегда вызывает подозрения, особенно когда ее рекламирует сам гений.
— Так вы стали учиться.
— Стал, — кивнул Смарагульф. — Базовый курс для волшебника рассчитан на десять лет учебы, но я проскочил его за три. Я же говорил, что я гений. Без ложной скромности скажу, что на факультете магии еще не было такого человека, как я. Меня уже занесли в анналы этого славного учебного заведения и даже повесили на его стене почетную мраморную доску.
— Тогда вам двенадцать?
— Нет, шестнадцать. Хм. Так получилось. Еще четыре года я стажировался…
— Мда-а… — протянул Астальф.
Наверное, Смарагульф ожидал, что король с королевой упадут в обморок от восторга, однако просчитался. Нет, они, разумеется, были впечатлены, но не показывали этого.
— Ну, хорошо. Я вижу перед собой гениального чародея, — подвел итог Астальф, — который, кстати, появился тут без приглашения, без предварительной записи. Взял и просто материализовался. Это, замечу, было довольно дерзко даже для такого субъекта, как вы, Смарагульф.
Тот высморкался.
— Извините, простуда. Где я ее подхватил, непонятно… — Он взглянул на королевскую чету сквозь линзы. — Меня часто упрекают в неуклюжести, забывчивости и неловкости. Я еще раз прощу прощения, у меня просто не было времени на церемонии.
— Вы не внушаете мне доверия, — сказал Астальф. — Докажите, что достойны заниматься поисками моей дочери.
— В моих рекомендательных письмах…
— Меня не интересуют ваши дурацкие бумажки, Смарагульф! — раздраженно перебил его король, ударив кулаком по столу и разметав рукописи. — Докажите, что вы можете!
— О!.. — Чародей на секунду опешил, разинув рот, а потом расплылся в улыбке. — Конечно, я понимаю… Хм… демонстрация… демонстрация… — Вскочив и, конечно, перевернув стул, вундеркинд склонился над саквояжем и начал копаться в нем.
Астальф и Ластинда тревожно переглянулись. Король жалел, что не вышвырнул юнца с самого начала.
— О! — Выпрямившись, чародей продемонстрировал какую-то непонятную штуковину. — Вот!
— Что «вот»? — спросила королева. — Как шар на палке поможет отыскать Эмму?
— Не спешите! Это мое изобретение для поиска, — с гордостью возгласил Смарагульф. — Согласен, несколько неуклюжее и требует доработки, но оно действует!
Чародей прыгнул вперед и сунул свое изобретение Астальфу под нос. Штуковина напоминала маракас, только больше, и его шар не издавал ни звука. Зато его поверхность была изрисована магическими символами, для непосвященного выглядевшими сущей абракадаброй.
— Мы поняли, — с величайшим терпением проговорил король, отодвигая от себя магический инвентарь.
Ластинда побледнела. Женщина не робкого десятка, сейчас она испытывала одно желание: оказаться подальше от этого странного типа. Он ее пугал.
Чародей отступил от стола и расставил руки, словно воображал, что находится на сцене.
— Вы теряли что-нибудь в последнее время? — спросил он.
— Нет, — ответила королева.
— Подумайте хорошенько, — загадочно проговорил вундеркинд. — Не бывает так, чтобы человек что- нибудь не терял.
— Ты что-то говорила о серьге, дорогая, — напомнил Астальф.
Королева кивнула:
— Я потеряла жемчужную серьгу позавчера. Мы со служанками обыскали все крыло дворца, сверху донизу. Эта вещь дорога мне как память о матери. Ума не приложу, куда она могла деться. — Ластинда сделалась мрачной, как грозовая туча.
— Что ж, — сияя, произнес чародей, — я справлюсь. Не пройдет и нескольких минут, и вы будете знать, где пропавшее сокровище.
Король и королева подарили друг другу еще один страдающий взгляд. По крайней мере, Смарагульф говорил убедительно и верил в собственные слова.
— Ладно, — сдался Астальф. — Попробуйте найти. Я возьму вас, если справитесь. Если нет, покинете мой дворец как можно быстрее!
— Справлюсь, — небрежно сказал юнец. — В свое время я нашел множество вещей. Кстати, вы не могли бы поднять гонорар на тридцать золотых?
— Нет, — с каменным лицом бросил король.
— Понимаете, мне очень нужны де…
— Нет.
— О! Ясно. Понял. Начинаю. — Закрыв глаза, чародей застыл, прижимая свою странную штуковину к груди. Губы Смарагульфа шевелились, когда он едва слышно произносил какие-то заклинания. Тихий-тихий шепот, смахивающий на шипение змеи, слегка пугал родителей Эммы. — Опишите мне серьги!
Ластинда подскочила от неожиданности.
— Каковы они из себя? — не открывая глаз, низким голосом добавил чародей.
Королеве пришлось поднапрячься, но деталей она вспомнила много. Смарагульф кивнул и замолчал, превратившись в статую. Спрятанный внутри шарика, испещренного символами, особо заряженный на поиск камень послал в мозг чародея некоторую последовательность импульсов. Смарагульф хмыкнул. Воображение его тут же нарисовало детальную картину. Мысленно вундеркинд произнес еще одну формулу, для проверки. Картинка не распалась, не потускнела, наоборот, стала ярче. Явный признак, что операция удалась.
— Серьга лежит в темном месте. Там, куда не заглядывали ни служанки, ни вы, ваше величество, — сказал Смарагульф, наконец закончив свои манипуляции.
— Это где еще? Ага! Наверное, драгоценность утащила одна из этих негодниц! Ну, я им покажу! Воровки!
— Нет, нет, ваше величество, дело не в служанках. Это не кража в общепринятом смысле слова, — возразил чародей.
Королева вскочила:
— Как прикажете вас понимать?
— Служанки не виноваты, виновата мышь.
— Мышь! — Ластинда боялась мышей, хотя, как говорилось ранее, была женщиной не робкого
