— Вроде и правда легкая, — заметил Давид.
— Ага. В снег почти не зарылась. Ты что делаешь?!
Товарищ, подскочив к трофею, топориком свернул один из рогов.
— Изучаю.
— Ломаешь ты.
— Да она и так сломана. Вон, половина спиц полопалась, и рог этот на соплях держался. От ударов ее раскурочило, видимо, быстро падала.
— Не падала она. Вон, у соседнего дерева сбоку ветки сломаны. Оттуда она летела, и было это до бурана или во время него, потому что снег не сбит.
— Может, падала под острым углом к горизонту.
— Ты не умничай. Скорее всего, ветром ее приложило. Слишком легкая и низко летела. Видел такую до этого?
— Шутишь?!
— А помнишь, что Космос говорил?
— И?
— Не галлюцинация этот Космос. Сперва запы появились, теперь это вот. Ведь тихо до этого было, день за днем все одинаково, и вдруг такое. Странно все, не находишь?
— Думаешь, и правда по наши души кто-то заявился?
— Помнишь, что у церковников хватает древнего барахла? Почему бы не найтись беспилотнику?
— Ты считаешь, что это беспилотник?!
— Ну пилота я здесь не замечаю, и даже места для него, а то, что штука эта летала, — факт. И посмотри на диск, который по центру. Под ним что-то вроде линз. Оптика наблюдательная.
— Обычно думаю я, а ты слушаешь, — заметил Давид.
— Все в этом мире проходит и меняется.
— А запов тоже церковь святая послала? Так сказать, благословила злейших врагов своих на поиск других врагов?
— Не знаю. Я просто думаю вслух. Пошли отсюда, нам еще до дома надо засветло добраться. К вечеру опять снег пойдет, заметет след.
— Я тебе дам пойти! А беспилотник кто забирать будет?
— На кой он нам сдался?
— Да я шкуры тухлые, взятые у запов, сожру не поморщившись, если в нем не окажется редкоземов. Гляди, какие сплавы тут необычные с виду. И вроде штука большая, а легкая, будто пенопластовая. Чтобы такие свойства получить, надо редкие элементы использовать. Забыл, что у нас копиры улучшать надо?
— Весу килограммов семьдесят будет, а то и больше, а у нас и так полные волокуши мяса.
— Лодырь! Я их один тащил, к тому же в придачу ты грузом валялся.
Во всем, что касалось работы с копирами, Давид был личностью увлеченной до фанатизма. Он почти физически страдал от невозможности контролировать работу устройств, придираясь к Владу за каждую ошибку или неточность. Вот и сейчас, без восторга приняв идею сделать крюк, после находки припустил, как рекордсмен, позабыв про усталость и влажный снег.
До охотничьего лагеря добрались за час до темноты. С прогнозом Влад не ошибся: и впрямь начало задувать. Следы к утру заметет, хотя утешало это слабо: противник, имеющий на вооружении беспилотники, не сильно будет страдать от такого неудобства.
Пока Влад занимался мясом, Давид ломал беспилотник, по кускам затаскивая его в дом. Затем, когда очередь дошла до копира, товарищи не сдержали радостных воплей: в несущих конструкциях и странных, ни на что не похожих деталях, обнаруженных внутри диска, редкие элементы имелись, хотя и не в тех количествах, на которые рассчитывали. И что радовало еще больше: их разнообразие.
Оба копира «переваривали» их до истощения батарей, после чего, на остатках энергии, Влад запустил программу модификации на первом, увеличив его размер. Повезло, что для этой процедуры не хватало каких-то пары граммов необходимых элементов и все они нашлись в материале трофея. Затем, добив батарею до конца, получили наконец-то две копии пистолета — это не требовало редкоземов.
Давид, чуть не прыгая от восторга, заявил:
— Хватай второй копир и тащи в тайник. И пистолет, наверное, один туда же унеси. Завтра с полными батареями еще пистолетов наделаем. С новым копиром теперь можно быстрее песок перерабатывать, и новое увеличение быстро подоспеет. С ним уже покрупнее предметы сможем делать. Хотя нечего… Жаль, ружья больше нет.
— Да сам не представляю, куда оно делось… Жаль, конечно. Но пистолет тоже ничего.
— В сравнении с тем, что используют инквизиторы, пистолет и правда ничего не значит.
— Не думаю, что у них все в порядке с тем оружием. Иначе бы они его чаще использовали.
— Может, зарядов мало?
— Не з…
Влад осекся на полуслове.
— Ты чего? — удивился Давид.
— Да голос этот… опять. Космос вызывает.
— Без приступа?
— Ага. Не болит ничего, и сознание ясное, даже как-то странно. Не отвлекай, дай попробую ответить.
— Наблюдатель резервного узла номер четыре-семнадцать вызывает аварийного контролера. Наблюдатель резервного узла номер четыре-семнадцать вызывает аварийного контролера. Наблюдатель…
— Да слышу я, слышу. Нам не опасно говорить? Вдруг подслушивают. Сегодня мы с моим товарищем нашли странную штуковину. Похожую на летательный аппарат. Был сильный буран, он разбился в темноте, на деревья наткнулся.
— Как он выглядел?
Влад коротко описал конструкцию, после чего его слегка утешили:
— В отличие от прежних попыток вашего выхода на связь, мы общаемся по лучу, направленному через неоднородность. Если непонятно: во время приступов вы вещали на всю Солнечную систему, а сейчас еле слышно шепчете в подставленное ухо. Засечь наш разговор крайне сложно. В сложившихся условиях скорее невозможно. Но наличие в вашем районе беспилотного аппарата подтверждает мои подозрения. Вас разыскивают.
— Церковники?
— Вы подразумеваете ту военизированную церковную организацию, действующую в обществе уцелевших людей? Нет — это точно не они. Те, кто заинтересовался сигналом и теперь прочесывает район, ни при каких обстоятельствах не станут сотрудничать с остатками человечества.
— Меня ищут не люди?!
— Вчера я выслушал вашу историю, сегодня требуется рассказать свою. К сожалению, коротко это не получится. По ходу рассказа я буду делать паузы, чтобы вы могли задавать дополнительные вопросы. Не злоупотребляйте этим, я слишком долго пребывал без собеседника и не могу свыкнуться с изменениями.
— Хорошо. А можно, чтобы и мой товарищ слышал?
— У него имеется биометка?
— Вряд ли.
— Без дополнительных устройств общение невозможно.
— Ну тогда перескажу ему своими словами. Слушать буду очень внимательно.
— Я был создан для двойной роли. На первом этапе существования моя задача заключалась в самосовершенствовании и параллельном выполнении обязанностей наблюдателя резервного командного узла Красной сети. Мое существование держалось в тайне, ведь в случае внешнего или внутреннего удара по системе стабильности Гармонии непосвященные не должны знать обо мне. В те годы на орбиту
