От кофе мы отказались. Марта взяла меня за руку и повела в холл. Мы поднялись на лифте в роскошный номер.
Закрыв за собой дверь, она обняла меня:
— Помнишь сцену из фильмов, в которых снимались Гарри Грант и Кэтрин Хёпберн? Она повторяется почти везде. Гарри снимает с Кэти очки и страстно ее целует… Я хочу, чтобы мы с тобой проиграли эту сцену.
Так мы и сделали. Только ограничиться одной сценой нам не удалось, и мы упали на кровать.
А потом…
А потом наступило утро. И надо же, какой сюрприз: проснувшись, я обнаружил, что спал прекрасно. Настолько, что некоторое время лежал в полудремоте, с удовольствием прокручивая в голове вчерашний вечер. Но когда я протянул руку, собираясь погладить Марту по плечу, она коснулась дерева — рамки нашей с Кейтлин фотографии, прислоненной к подушке. Я сел и обнаружил, что в номере один. Часы показывали начало одиннадцатого. Затем я заметил черный кейс на столе, на котором лежал конверт. Я встал. На конверте было написано: Дэвиду. Внутри записка:
«Милый Дэвид!
Мне пора. Я очень скоро постараюсь дать о себе знать… Но, пожалуйста, пусть инициатива будет на моей стороне.
Предмет в кейсе — мой тебе маленький подарок. Если ты решишь от него избавиться, я никогда больше не буду с тобой разговаривать. А поскольку я хочу с тобой разговаривать… дальше сам понимаешь. С любовью, Марта».
Я открыл кейс и уставился на новый ноутбук «Тошиба».
Через несколько минут я уже стоял перед зеркалом в ванной и тер проступившую щетинку. Слева от раковины стоял телефон. Я снял трубку и позвонил вниз, регистратору. Когда он ответил, я сказал:
— Доброе утро. Нельзя ли прислать мне в номер все необходимое для бритья?
— Без проблем, мистер Армитаж. Как насчет завтрака?
— Только апельсиновый сок и кофе.
— Будет доставлено, сэр. И еще: ваша спутница договорилась, что один из наших шоферов отвезет вас домой…
— В самом деле?
— Да, она обо все позаботились. Номер нужно сдать не раньше часа, так что…
В пять минут второго я сидел в черном «мерседесе», который домчал меня в Мередит. Компьютер лежал на сиденье рядом.
На следующий день я вышел на работу. Лес, заглянувший в магазин днем, несколько мгновений оторопело смотрел на меня, стараясь убедиться, я ли это стою за прилавком. Затем он с насмешливой торжественностью произнес:
— Опыт подсказывает мне, что нужно серьезно влюбиться, чтобы состричь все эти волосы.
Он был прав: я серьезно, дико влюбился. Марта занимала все мои мысли. Чем бы я ни занимался, я без конца возвращался к той ночи, которую мы провели вместе. Я продолжал слышать ее голос, мне отчаянно хотелось поговорить с ней, коснуться ее, быть с ней. И еще я отчаянно ждал ее звонка.
На четвертый день я достиг критического состояния, решив, что, если она не даст о себе знать на завтра до полудня, я нарушу ее указание, позвоню ей на мобильный и скажу, что мы с ней должны немедленно сбежать… Куда?
В восемь часов утра на следующий день в дверь громко постучали. Я вскочил с постели, решив: приехала она. Но когда я открыл дверь, то увидел парня в синей форме. Он держал в руках толстый коричневый пакет.
— Дэвид Армитаж?
Я кивнул.
— Курьерская служба. У меня для вас пакет.
— От кого?
— Понятия не имею, сэр.
Он протянул мне журнал, я расписался за доставку и поблагодарил его. Потом я вернулся в дом и распечатал конверт. Там лежал компакт-диск. На передней стороне коряво было нарисовано сердце, пронзенное стрелой. С одной стороны стрелы стояли инициалы Д. А, с другой — М. Ф.
Я почувствовал, как меня знобит, но все же поставил диск в проигрыватель.
На экране появился гостиничный номер. Открылась дверь, и вошли мы с Мартой. Марта обняла меня. Хотя звук был хриплым, я все же смог разобрать ее слова:
— Помнишь сцену из фильмов, в которых снимались Гарри Грант и Кэтрин Хёпберн? Она повторяется почти везде. Гарри снимает с Кэти очки и страстно ее целует… Я хочу, чтобы мы с тобой проиграли эту сцену.
Мы начали целоваться. Затем упали на кровать. Видеокамера была очень удачно поставлена, она фиксировала каждую деталь — как мы торопливо сдирали друг с друга одежду и все, что последовало за этим.
Через пять минут я нажал на кнопку «стоп». Смотреть дальше не было необходимости.
Флек… Всезнающий, всевидящий, всемогущий Филипп Флек. Он нас подставил. Он прослушивал телефонные разговоры своей жены. Он узнал, что она организует свидание в Санта-Барбаре. Он пошвырял деньгами и выяснил, какой номер она сняла. Он установил там скрытую камеру и микрофон.
И теперь… И теперь он имел нас. Голых, в цифре. Готовый порнографический фильм, которым он воспользуется, чтобы уничтожить Марту и убедиться, что мертвая зона, в которой я на данный момент прозябаю, станет моим постоянным адресом.
Зазвонил телефон. Я кинулся к нему.
— Дэвид?
Это была Марта. Голос ее был неестественно спокойным: такое спокойствие обычно сопутствует глубокому потрясению.
— Слава богу, Марта…
— Ты получил?
— Да. И посмотрел. Он только что прислал диск сюда.
— Здорово вышло, не находишь?
— Поверить не могу…
— Нам нужно встретиться, — сказала она.
— И как можно скорее.
Эпизод пятый
Через пять минут я уже сидел в машине. Старушка BMW неслась в сторону Лос-Анджелеса, выдавая космические семьдесят пять миль в час (ее максимальная скорость). Для нее это было убийственно — все равно что заставлять больного с эмфиземой пробежать стометровку, — но мне было плевать. Я должен был немедленно увидеть Марту, прежде чем Флек сделает с этой записью то, что он собирается сделать.
Марта попросила меня встретиться с ней в кафе в Санта-Монике. Я приехал туда в начале одиннадцатого. Она уже сидела за столиком, лицом к пляжу. Солнце шпарило вовсю; с океана дул легкий бриз, снижая утреннюю жару.
— Привет, — сказала она, когда я подошел. На ней были темные очки, так что я не мог понять,
