— Прости.
— Это примерно все. То, что ты мне рассказывал при встрече, делалось за деньги. Филипп решил стереть тебя с лица земли. Не знаю почему. И он это сделал. Филипп никогда не признается, равно как и не объяснит побудительные причины. Но я знаю, что он виновен. И он за это заплатит. А цена такова: я от него ухожу. Хотя вряд ли это его сильно огорчит.
— Но ты ведь уже говорила, что собираешься уйти от него, — сказал я, надеясь, что это не звучит как вопрос.
— Нет, лично ему я об этом пока не говорила. А ты молодец, исхитрился задать вопрос, но он прозвучал как простое утверждение.
— Спасибо.
— Не за что. Жаль только, что мне не удалось вытянуть из него признание. Тогда бы я могла заставить его все исправить. Вместо этого…
Она пожала плечами.
— Все путем, Марта, — сказал я.
— Нет, совсем нет.
— На сегодня все хорошо.
Она сняла одну руку с руля и переплела пальцы с моими. И держала их так, пока мы не свернули к Санта-Барбаре, — там ей пришлось перевести рычаг на третью скорость.
Мы проехали мимо улицы, где я продал свою «порше». Затем миновали район с дизайнерскими магазинами и фешенебельными ресторанами, где без тертого пармезана не обойтись. Потом мы свернули и поехали вдоль побережья, пока не добрались до ворот гостиницы.
— Гм… — хмыкнул я, вспомнив тайную неделю, которую провел здесь с Салли, когда еще был женат и… тщеславен, как и положено выскочке.
Прежде чем я успел задать вопрос, Марта предупредила:
— Ни о чем не спрашивай.
Парковщик взял на себя заботу о машине. Мы вошли в холл Но вместо того чтобы направиться к регистраторам, Марта провела меня по боковому коридору к большой дубовой двери, над которой было написано: «Центр здоровья».
— Я решила, что ты нуждаешься в поправке здоровья, — усмехнулась она, открыла двери и подтолкнула меня вперед.
Дальше она бодро сообщила дежурной, что меня зовут Дэвид Армитаж и что я записан на сегодняшний день на полный комплекс услуг, включая прическу. Кстати, о прическе. Не могла бы она поговорить с мастером? Дежурная подняла трубку. Через пару минут из внутренней двери вышел высокий, мускулистый джентльмен. Говорил он почти шепотом и представился как Мартин.
— Итак, Мартин, — сказала Марта. — Вот вам жертва. — Она быстро сунула руку в свою сумку и извлекла оттуда фотографию меня и Кейтлин. — Вот так он выглядел до того, как переселился в пещеру. Вы не могли бы вернуть его преднеандертальское состояние?
Мартин улыбнулся одними губами.
— Без проблем, — сказал он, возвращая фотографию Марте.
— Ладно, красавчик, — улыбнулась она мне. — Тебе предстоит четыре часа сплошных удовольствий. Встретимся за выпивкой на веранде в семь.
— А что ты собираешься делать?
Еще один легкий поцелуй в губы.
— Никаких вопросов!
Марта повернулась и направилась к двери. Мужчина коснулся моего плеча и жестом пригласил следовать за ним в его внутреннее святилище.
Сначала меня освободили от всех одежек. Затем две милые женщины проводили меня в душ (помещение было отделано мрамором), где поливали под большим давлением очень горячей водой, мыли мылом из морских водорослей и скребли жесткой щеткой. После этого меня высушили, одели в халат и посадили в кресло к Мартину. Ножницами он избавился от большей части моей бороды. Затем последовали горячие полотенца, затем бороду намылили и из хирургического стерилизатора извлекли опасную бритву. Я был начисто выбрит. Мартин снова приложил к моему лицу горячее полотенце, затем развернул кресло и полил шампунем мои спутанные волосы. Вскоре они все были сострижены — осталась моя обычная прическа: коротко по бокам и сзади, — которую я предпочитал, пока все не пошло наперекосяк.
Закончив, мастер постучал по моему плечу, показал на другую дверь и сказал:
— Увидимся в конце.
Следующие три часа меня мяли, били, терзали, мазали глиной и натирали маслом. В конечном счете я снова оказался в кресле у Мартина. Он слегка подсушил и причесал мои волосы, затем показал в зеркало и сказал:
— Назад в прошлое.
Я смотрел на себя и никак не мог приспособиться к своему старому образу. Лицо более худое, глаза ввалившиеся, усталые. Хотя надо мной работали целых четыре часа, магии не произошло — по крайней мере, мне так казалось. Я не хотел видеть это лицо, потому что больше ему не доверял. И я поклялся, что завтра же начну отращивать бороду.
Когда я вышел на веранду, Марта уже сидела за столиком, откуда открывался прекрасный вид на Тихий океан. Она переоделась в короткое черное платье и распустила волосы по плечам. Подняв на меня глаза, она порадовала меня улыбкой:
— Вот так-то лучше.
Я сел рядом.
— Ближе, — попросила она.
Я наклонился. Она погладила меня по щеке и поцеловала. По-настоящему.
— Намного лучше, — сказала она.
— Рад, что тебе нравится, — заметил я. От поцелуя кружилась голова.
— Дело в том, мистер Армитаж, что в мире очень мало привлекательных и умных мужчин. Полно привлекательных и глупых, полно умных и уродливых… но привлекательные и умные — такое же редкое явление, как появление кометы Хейл-Бопп. Поэтому, когда умный и привлекательный мужчина решает превратить себя в нечто, напоминающее Тэба, охотника из «Короля королей», приходится принимать меры, чтобы привести его в божеский вид. Тем более, я никогда не стану спать с человеком, который выглядит так, будто только что сошел с картины Вулворта «Церемония на горе».
Последовала длинная пауза. Марта взяла мою руку и спросила:
— Ты не слышал, что я сказала?
— Слышал.
— И?..
Теперь наступила моя очередь наклониться и поцеловать ее.
— Это ответ, на который я рассчитывала, — сказала она.
— Ты знаешь, как сильно я на тебя запал в тот первый вечер? — неожиданно спросил я.
— Ты снова задаешь вопросы.
— И что? Я хочу, чтобы ты это знала.
Она схватила меня за лацканы куртки и притянула к себе, близко-близко.
— Да я и так знаю это, — прошептала она. — Потому что чувствовала то же самое. Но теперь молчи, ничего больше не говори.
И она еще раз поцеловала меня.
— Хочешь попробовать совсем другого?
— Очень.
— Тогда давай ограничимся, одним бокалом вина. Максимум двумя. Потому что мне что-то подсказывает: позже будет очень приятно быть трезвыми.
Мы выпили по одному бокалу шабли. Затем перешли в ресторан. Там мы ели устриц и крабов с мягким панцирем, я позволил себе выпить еще один бокал вина, и целый час мы проговорили о всякой ерунде, хохоча как идиоты.
