Все это происходит у меня внутри. А снаружи я мило улыбаюсь Мариссе:
– В таком случае буду счастлива пойти.
Марисса разворачивается и уходит, не сказав ни «спасибо», ни хотя бы «поцелуй меня в зад».
Слышу, как она говорит Нэшу, что я пойду, а она постарается сделать все, чтобы я выглядела презентабельно, и не могу удержаться от мысли: хорошо бы проткнуть это холодное-холодное сердце ножом для колки льда и смыться безнаказанно.
За это я могла бы получить Нобелевскую премию мира. Или, по меньшей мере, благодарственный звонок из Ватикана.
На этот раз я не забочусь о том, чтобы скрыть презрительную усмешку.
12
Нэш
Жду, пока Оливия выйдет из спальни, и не могу отделаться от легкого чувства стыда. Мне не следует так сильно радоваться, что я проведу с ней вечер.
А я радуюсь. Отрицать это невозможно.
– Нэш! – зовет меня Оливия.
Поворачиваюсь к двери в ее комнату. С того места в гостиной, где я стою, мне видно эту дверь. Она приоткрыта, так что я слышу только голос Оливии, но ее саму не вижу.
– Да?
– Обещай, что если будешь стесняться меня в этом платье, то пойдешь один. Клянусь, я не обижусь.
– Оливия, мне совершенно все равно, в чем ты…
– Обещай мне сейчас же, или я вообще не выйду.
Она упряма? Ну. Кто бы мог подумать. Но на самом деле мне это вроде нравится.
Я смеюсь:
– Ладно, хорошо. Обещаю: если я подумаю, что стыжусь тебя, пойду один.
Дверь закрывается, следует долгая пауза, и вдруг створка отлетает в сторону. От представшего глазам зрелища у меня перехватывает дыхание.
Марисса выше Оливии. И стройнее. Но у Оливии более округлые формы. Гораздо более. И каждый изгиб ее тела безупречно подчеркнут платьем, в которое она одета.
Кажется, раньше я видел в нем Мариссу, и она выглядела здорово. Но не так.
Материал тончайший, темно-красного цвета. Колышется от потока воздуха, поднятого дверью, которую доводчик притягивает к коробке с каким-то сдавленным пыхтением. Оливия стоит неподвижно, давая мне время оценить себя, а потом начинает двигаться ко мне. Следя за ней, я сжимаю челюсти, чтобы не стоять с разинутым ртом. Похожая на дымку ткань прилегает к телу, четко обрисовывая все формы. С тем же успехом она могла бы быть голой.
Матерь божья, я бы хотел, чтобы так и было.
Я вытряхиваю из головы эти мысли, зная, что они меня до добра не доведут.
Одумайся, парень! Одумайся!
Оливия останавливается передо мной – чистая грация и благоухание. Открытая грудь и плечи будто излучают в тусклом свете нежное сияние. Мне так сильно хочется прикоснуться к ней, приласкать, что я сжимаю кулаки, чтобы удержаться.
– Ты выглядишь восхитительно. – Голос звучит напряженно, я сам это замечаю.
Лицо Оливии грустнеет.
– Платье тесновато. Я обула каблуки повыше, чтобы подогнать длину, но с остальным ничего не могу поделать.
