— Смену белья и деловые бумаги.
— Валюта?
— Имею платежное обязательство, выданное Оннельским государственным банком и небольшую сумму наличными на дорожные расходы.
— Откройте ваш саквояж, пожалуйста.
Со скучающим видом Динор Таго распахнул перед полицейским саквояж. Содержимое полностью соответствовало сказанному, за исключением полотенца, мыла, зубного порошка, новомодной патентованной зубной щетки для путешествующих, бритвы и помазка.
— Благодарю вас, — проронил полицейский. Все-таки с этим пассажиром было что-то не так, но что? Интуиция — недостаточное основание для того, чтобы пригласить краймарского гостя в участок и подвергнуть обыску. — Счастливого вам пути и доброго здоровья.
— И вам не болеть, — равнодушно отозвался Динор Таго, защелкивая застежки саквояжа. — Между прочим… где здесь мужская уборная? В моем вагоне унитаз разбит пулей, а я не привык… вы понимаете?
Теперь полицейскому стало все ясно. Подозрения оказались беспочвенными: господин из Краймара просто-напросто терпел нужду, оттого и выглядел так, будто топтался на иголках. Объяснив Динору Таго, как найти уборную, полицейский выкинул его из головы.
А господин Динор Таго скорым шагом направился в указанном направлении. Закрывшись в кабинке, он не стал расстегиваться, а вместо этого принялся яростно чесаться. Едва не подвывая от удовольствия, он долго скреб шею, руки, ноги, подмышки и спину, где мог достать рукой. Где не мог — чесался тростью.
Чесоточный проводник очень эффективен. Но быть им — проклятие.
Выйдя из уборной, господин Динор Таго, он же Кирилл Денисович Швец, прямиком направился на привокзальную площадь, где выбрал наименее облупленный экипаж и быстро сторговался с извозчиком. Последний мог себя поздравить: ехать всего ничего, а содрать с приезжего удалось столько, что за эту сумму любой пулахтинский извозчик согласился бы трижды прокатить щедрого седока вокруг города. Но когда извозчик, вспомнив о совести, вознамерился было удлинить путь, попетляв по переулкам, седок ткнул его тростью в спину:
— У меня мало времени, любезнейший. Везите прямо.
Извозчик покорился. Три минуты спустя седок расплатился с ним возле лучшей в Пулахте гостиницы «Три сосны».
Собственно, эта гостиница была единственной в городе. Прочие — так, постоялые дворы.
Название привирало: сосен перед фасадом гостиницы, росло две — от третьей, засохшей в прошлом году, ныне остался лишь пень. Динор Таго хмыкнул и вошел внутрь.
Там он быстро снял номер первого класса — второй этаж, северная сторона, балкон, ванна, сезонная скидка и никаких клопов, — после чего позвонил в колокольчик и недовольным голосом потребовал к себе управляющего. Тот предстал через пять минут.
Господин Динор Таго предъявил ему правое запястье. Управляющий изменился в лице. Динор Таго сложил пальцы правой руки в сложный знак, которому позавидовали бы масоны высокого «градуса». Управляющий повторил эту процедуру.
— На дворе трава, — негромко проговорил гость по-русски.
— Нья трьявье дрьёвья, — еще тише отозвался управляющий.
— Понял, — сказал Динор Таго. — Давайте говорить по-оннельски.
— Я хорошо знаю краймарское наречие, — сказал управляющий по-краймарски.
— Тем лучше. Удобно ли здесь разговаривать?
Управляющий выглянул в коридор.
— Удобно. Однако, с вашего позволения, я посоветовал бы отойти к балкону, пустить воду в ванной и не беседовать громко.
Краймарский управляющего был безупречен, даже слишком безупречен. Как у учителя. Эрго: управляющий не был природным краймарцем. Пока тот ходил пускать воду, Динор Таго напрасно гадал,
