— Ша, девочка. Шансы есть, но уж очень малы. Должен быть другой путь. Вопрос: находится ли Макс до сих пор в Габахе? Молчи, Сережа, это риторический вопрос… Будем рассуждать здраво. Макс прибыл в чужой город в чужой стране, наверняка не имея ни денег, ни полезных знакомств, вообще ничего. Что он предпримет в первую голову — попытается устроиться на работу, пожить немного, осмотреться?
— Да наверняка, — сказал Сергей.
— Не факт. Насчет полезных знакомств — это я погорячилась. Знакомства у него могут быть только среди железнодорожников. Некто Псих сдал Макса с рук на руки другой паровозной бригаде — впрочем, тоже оннельской. Та бригада довезла его до Габаха. Можем мы предположить, что Макс поехал дальше — уже с сурганской бригадой?
— Откуда мне знать?
— Вообще-то можем, хоть это и маловероятно. В Сургане народ законопослушный, там твердый порядок, это тебе не Оннели и уж тем более не разгильдяйская Аламея. Можно не сомневаться: паровозные бригады там полностью укомплектованы местными кадрами, кочегар не нужен, а возить на паровозе пассажиров — серьезное нарушение. Три против одного, что сурганская бригада сдаст Макса — может, полиции, может, пограничникам, словом, тому, кто раньше подвернется. Так что теоретически возможно, что он уже попал погранцам в лапы… повторяю — теоретически. Он также мог продолжить путешествие по Сургану легально — понятия не имею, как это возможно, но теоретически допустимо. Наконец, им могли заинтересоваться спецслужбы Сургана — не каждый день к ним попадает выходец из Гомеостата. Для них он не землянин, да и для себя тоже. Логично?
— Вроде, — с сомнением сказал Сергей.
— И все-таки начать мы должны с Габаха. Город небольшой, Макс просто не успеет слиться с местным населением, за сутки-двое мы найдем его следы. Согласен?
— Тоже резонно…
— Алена, ты согласна?
— Вполне. Поглядим, что за Габах такой.
— Угольная пыль, доменный шлак, фабричная копоть — вот тебе девяносто процентов Габаха.
— Поищем в оставшихся десяти процентах…
На остановке вошла толстая тетка с сумками и села неподалеку, зараза такая. А в Голицыно уже половина сидячих мест оказались занятыми. Кое-кто, усевшись, сразу начал клевать носом.
— Куда это столько народу собралось в Москву в воскресенье ни свет ни заря? — пробормотал Сергей.
— Торговцы на трудовую вахту едут, — отозвалась Алена. — И гастарбайтеры всякие.
Места поблизости заняла компания хмурых таджиков. Прочий народ выглядел разношерстным.
— Внимание! — шепнула Ева.
Внешне она оставалась расслабленной, насколько это состояние вообще могло относиться к матерой контрабандистке и влюбленной иномирянке. Ну просто едет женщина в ранней электричке, что тут такого?
— Улыбайтесь, зевайте, пяльтесь в окно, только не оглядывайтесь.
— Пасут? — так же шепотом осведомилась Алена, а Сергей едва не завертел головой, удержавшись от этих глупых телодвижений только чрезвычайным усилием воли.
— Пока пасут, а в Одинцово, думаю, будут брать.
— Много их?
— Засекла двоих, а скольких пропустила — кто знает? Это только те, что передо мной… Не надо глядеть за мою спину!
— Не буду, — пообещал Сергей. — Кто они?
— А какая сейчас разница? Надо уходить.
— Я вижу одного, — сообщила Алена, с равнодушным видом глядя в окно. Наверное, у нее было необычайно развито боковое зрение.
Сергей тоже посмотрел в окно. Электричка набрала ход, столбы и черные мокрые деревья так и
