иронию.
— Да, — твердо сказал Сергей. — В сущности, что мы собираемся сделать? Разве протащить очередной груз контрабанды? Отнюдь — всего лишь вызволить из Центрума человека. Значит, вопрос для пограничников не в принципе, а раз не в принципе, то в цене. Что нельзя за деньги, то можно за очень большие деньги, нет?
— Где у нас очень большие деньги, ты их видишь? — зло сказала Ева.
— Когда нет денег, в ход идет бартер. Они нам услугу — мы им услугу. Пограничников вытеснил из Оннели Старец, верно? Он их терпеть не может. Известно ли, как Старец относится к контрабандистам?
Кирилл Денисович пожал узкими плечами.
— А никак. Дедуля властолюбив, а мы на его власть никак не посягаем. Для черных мы люди как люди, ничего больше. Да и мало кто из наших ходит в Оннели, что там делать?
— Раньше нечего было делать, — сказал Сергей. — Теперь есть.
С минуту три стратега сидели, мучительно соображая. Потом на губах Тиграна Арутюновича обозначилась змеиная улыбка. Еще секунда — и все трое заговорили разом, размахивая руками и перебивая друг друга.
Теперь Сергей молчал. Он наслаждался. Какому любителю не понравится подойти к столу, где сражаются в шахматы два мастера, и бросить небрежно: «Да вот же он, мат в три хода»?!
— …Итак, мы предлагаем Штабу Корпуса пограничной стражи Аламеи сделку: голову Старца на блюдечке в обмен на всемерное содействие, — итожила обсуждение Ева. — Этим мы сразу снимаем все трудности заброски и обретаем мощную поддержку. Наше условие: помощь в достижении Он-нели, невмешательство пограничников в ход операции на ее территории — они пойдут на это с удовольствием — и охрана на обратном пути. Трудно сейчас сказать, как нам придется уходить. Может пригодиться. За Максом будут охотиться до тех пор, пока он еще не вспомнил, кто он такой на самом деле. Правильно говорю?
— Он может и вообще никогда не вспомнить, кто он такой, — пряча от Евы глаза, проговорил Кирилл Денисович.
— Значит, мы ему объясним! Я сама этим займусь, и уж если
Поцелуй оказался почти страстным — во всяком случае, со стороны Евы. Мешал только нос- румпель.
Кирилл Денисович кивал, облегченно почесываясь. Глядя на него, самому хотелось чесаться. Тигран Арутюнович, очень задумчивый последние пять минут, покачал головой:
— В штабах погранохраны сидят не дети.
— Заподозрят нечестную игру? Очень может быть. Даже наверняка. Но что они теряют, если мы обведем их вокруг пальца?
— Материально — ничего. Просто остаются в дураках. Скажи, на их месте ты пошла бы на такое соглашение с естественным противником?
— М-м… Ты прав. Без козыря в рукаве — вряд ли.
— Что ж, дадим им козырь? Какой? Заложников, что ли? И кто из нас, спрашивается, пойдет в заложники? Я — нет. Даже ради Макса. Ты — пойдешь?
— Пойду!
— Не пущу. Ты будешь нужна в Оннели. И я. Там вообще все лучшие будут нужны, но ты — в первую очередь… Ну? Какие будут еще предложения насчет наших гарантий пограничникам? Денежный залог, что ли?
— Не смешно. Мы столько не соберем. И не успеем обратить в золото. Да и обратно не получим. И заложников не получим, между прочим. Кто соблюдает соглашения, когда они перестают быть выгодными?
