двадцать лет. Ти Джей считал меня красивой, он постоянно мне об этом твердил. Но что будет через пять лет? А через десять?
В зале мы нашли свободные места. Ти Джей зажал бумажный стакан с попкорном между колен, а руку положил мне на бедро. Но мне никак не удавалось сосредоточиться на фильме. Я представляла себе, как мы с Ти Джеем в гостиной Купа пьем бочковое пиво из пластиковых стаканчиков, а все вокруг таращатся на меня.
Ти Джей сумел найти общий язык с моими друзьями. Кроме того, он стерпел наглые выходки Спенса и достойно выдержал неприятный инцидент с требованием предъявить удостоверение личности, чтобы получить вино, которое он и пить-то не хотел. Он никогда не носил галстука, но все же надел его ради меня. Он поддерживал разговор с Робом и Стефани, причем достаточно легко и непринужденно.
Конечно, гораздо проще казаться взрослым, если носить стильную одежду и подражать тем, кто старше тебя. Но если я начну подделываться под двадцатилетних друзей Ти Джея, то обязательно выставлю себя на посмешище.
Когда мы вышли из кинотеатра, дождь уже закончился. Мы влились в толпу и пошли вперед. Но у поребрика я вдруг остановилась.
— Что случилось? — удивился Ти Джей.
— Я не всегда буду так выглядеть.
— Что ты имеешь в виду?
— Я на тринадцать лет старше тебя и с каждым днем буду только стареть. Я не останусь такой, как сейчас.
Ти Джей обнял меня за талию и притянул к себе.
— Анна, я все понимаю. Но если ты думаешь, что мне важно только то, как ты выглядишь, значит ты меня плохо знаешь.
Я шла по проходу продуктового магазина «Трейдер Джо’с» с корзинкой, наполненной всем, что попадалось на глаза. Там уже лежали две бутылки каберне, экологически чистая паста, бутылочка соуса «Маринара», салат ромэн, морковь и сладкий перец для салата.
Ти Джей отправился в парикмахерскую стричься. Мы с ним часто ходили вдвоем за продуктами, отчасти потому, что он настаивал на том, чтобы платить за все, отчасти потому, что до сих пор не изжили в себе страх перед продуктовыми магазинами.
Когда я только переехала на новую квартиру и мы пошли за покупками, то замерли и долго стояли как вкопанные посреди магазина, глядя на все это продуктовое изобилие.
Я свернула в другой проход, где взяла для Ти Джея пару банок пива, затем нашла все, что нужно, для приготовления шоколадного торта. Я стояла и размышляла, какой хлеб лучше выбрать, когда почувствовала, что кто-то тянет меня за джинсы.
Обернувшись, я увидела девчушку лет четырех, по щекам ее тихо катились крупные слезы. Она стояла, вцепившись в потертое розовое одеяльце.
— Ты мамочка? — спросила она.
— Вроде бы нет. А где твоя мамочка? — присев для удобства на корточки, поинтересовалась я.
— Не знаю. Никак не могу ее найти, а мамочка учила меня, что если я потеряюсь, то должна постараться найти другую мамочку. И она мне поможет.
— Не волнуйся. Я тоже могу тебе помочь. Как тебя зовут?
— Клэр.
— Хорошо, Клэр, — сказала я. — Давай попросим кого-нибудь сделать объявление по громкоговорителю, чтобы твоя мамочка знала, что ты цела и невредима.
Она подняла на меня заплаканные карие глаза и доверчиво протянула крошечную ручку.
Мы уже направлялись в центр торгового зала, когда из-за угла выскочила встрепанная женщина, которая не своим голосом звала Клэр. В руке у женщины была корзинка, на груди — переноска с младенцем.
