шраму.
— Ну все. Думаю, жить будете, — сказал я, и на сей раз я это точно знал.
— Я тоже так думаю, — улыбнулась она.
В тот день за обедом она умяла целых три рыбины.
— Ну что, не наелись? Я могу еще поймать.
— Нет, спасибо. Я просто умирала от голода. Но теперь вполне сыта.
Мы долго плавали, а до обеда работали на строительстве дома. И снова она ела с удвоенным аппетитом. А когда мы пошли спать, у нее настолько слипались глаза, что, едва успев дойти до постели, она сразу отключилась. Я тоже довольно быстро уснул, но тут же проснулся, когда она свернулась клубком и положила голову мне на плечо.
Я обнял ее и прижал к себе.
Если бы она заболела, то мне ничего не оставалось бы, как молча смотреть на ее страдания. А если бы умерла — похоронить ее рядом с Миком. Правда, не знаю, сколько я смог бы без нее продержаться. Звук ее голоса, ее улыбка, она сама — все это скрашивало мне жизнь на острове и делало ее более или менее сносной. Прижав ее к себе еще крепче, я решил, что, если она вдруг проснется, именно так ей и скажу. Но она не проснулась. Она вздохнула во сне, и я потихоньку стал тоже засыпать.
Проснувшись на следующее утро, я увидел, что Анна успела перебраться на свою половину постели. А когда она вылезла из-под тента, я уже разводил огонь.
Сладко потянувшись, она мило мне улыбнулась.
— Прекрасно выспалась. Давно так хорошо не спала, — сказала она.
А еще через несколько дней мы как-то ночью лежали и обсуждали любимые группы, входящие в десятку лучших исполнителей классического рока на все времена.
— «Роллинг Стоунз» и их «Filthy Fingers» — для меня номер один. А вот четвертый альбом «Лед Зеппелин» я поставила бы на пятое место, — сказала она.
— Вы что, с дуба рухнули?! — возмутился я.
Но когда начал перечислять доводы, почему я категорически не согласен и «The Wall» «Пинк Флойд» должна быть номером один, то случайно пукнул. Иногда плоды хлебного дерева так на меня действуют.
Она завизжала и попыталась выскочить через сетчатые двери, но я, схватив ее за талию, затащил обратно и натянул ей на голову одеяло.
Это была одна из тех безобидных игр, в которые я так любил с ней играть.
— Ой, нет, Анна! Боже мой! Вам лучше поскорее отсюда выбраться, — дразнил ее я, задыхаясь от смеха и еще сильнее натягивая ей на голову одеяло. — Здесь так ужасно пахнет!
Она барахталась, отчаянно пытаясь высвободиться, но я все плотнее прижимал одеяло к ее лицу.
Когда я наконец отпустил ее, она сказала, давясь и кашляя:
— Послушай, Каллахан, я тебе сейчас задницу надеру!
— Да неужели?! И кого же вы, интересно, позовете на помощь?
Она весила не больше ста фунтов, и мы оба прекрасно знали, что надрать кому-нибудь задницу она просто физически не способна.
— Только не надо наглеть! Не сегодня завтра и я придумаю, как тебя уделать.
— Ой, напугали! — засмеялся я.
Но чего я активно не хотел признавать, так это того, что она может поставить меня на колени одним движением руки, если, конечно, прикоснется к нужному месту.
Интересно, а она сама-то знала об этом или нет?
— Я собираюсь пойти помыться, — взяв мыло, шампунь и одежду, сказала мне Анна, когда я вернулся с пляжа.
— Хорошо.
Вскоре после ее ухода я обнаружил, что запасы дров на исходе, и, прихватив рюкзак, отправился в
