Слишком. Это было уже слишком.
Когда Грегор проснулся, его мозг был настолько переполнен, что никак не мог решить, что Грегору есть на завтрак. Босоножка просто побросала ему на тарелку всего, что попалось под ее маленькую ручку, и он поел, не чувствуя вкуса еды.
Живоглот приказал всем покинуть комнату, кроме команды дешифровщиков. Темп понес Босоножку в садик — заниматься уже привычным делом. Аврора и Найк отправились помогать Газарду воссоединять семьи зубастиков. Арес полетел узнать, нужна ли его помощь в спасательной операции. Грегор и Люкса болтались без дела, когда появился Живоглот и скомандовал:
— Вы двое — ждите меня на городской стене через полчаса. Вам нужно посмотреть, с чем мы имеем дело.
Когда он удалился, Люкса глянула на Грегора:
— Как ты думаешь, зачем он дал нам эти полчаса?
— Не знаю, — ответил Грегор.
И тут же вспомнил о разговоре, невольным свидетелем которого стал этой ночью. Живоглот потерял всех, кого любил, не имея возможности даже попрощаться. Может, эти полчаса — подарок для Грегора и Люксы, именно такая возможность.
И если это так, Грегор не хотел ее упускать. Он хотел остаться с ней наедине, чтобы по-настоящему поговорить. Но куда они могли пойти? Во дворце было полно народу.
И тут его осенило. Музей!
Может быть — ведь может такое быть! — там никого не будет.
— Пойдем, я хочу тебе кое-что показать.
Она посмотрела на него с удивлением, но не возразила, когда он схватил ее за руку и потащил по коридору. Кое-где им приходилось идти друг за другом — народу и правда было очень много, но рук они не расцепляли.
Грегор был прав — не только в музее было пусто и тихо, но даже на подступах к нему, в коридоре, никого не было. Они проскользнули внутрь.
Теперь Грегор не был уверен, что знает, что надо делать.
— Что ты хотел мне показать? — спросила Люкса.
На самом деле он ничего не собирался ей показывать. Просто хотел пойти куда-нибудь, где их никто не побеспокоит, не нарушит их уединения. Где они смогут поговорить, не опасаясь того, что чужие уши слышат каждое слово. Но здесь, в музее, он понял: сказать то, что хотел, он вряд ли сможет.
— Ух… Это просто…
Взгляд Грегора упал на стопку фотографий со дня рождения Газарда.
— …Вот эти фотографии, — нашелся он. — Я подумал, тебе стоит их увидеть.
Он бросил на пол несколько старых пальто и кусок старой холстины, и они, сидя на полу и прислонившись спинами к полкам, разглядывали фотографии. Вернее, Люкса смотрела на фотографии, а Грегор смотрел на нее. Отмечал эмоции, которые возникали у нее на лице: удовольствие от того, как выглядел украшенный ради праздника стадион… улыбка при взгляде на фотографию, на которой Босоножка в платье принцессы кормит Темпа тортом… печаль при виде Газарда, обнимавшего Талию, маленькую летучую мышь, которая погибла там, в Огненной земле.
— Думаю, это может помочь Газарду, — сказала она наконец. — Помнишь, он боялся, что забудет лица тех, кого любил. Конечно, образ его мамы почти стерся у него из памяти. А вот Хэмнета он помнит довольно хорошо — благодаря нашему сходству. И Гребешок он помнит.
— Да уж, Гребешок трудно забыть, — согласился Грегор, и образ огромной ящерицы встал у него перед глазами.
— Но он волновался, что забудет Талию, — повторила Люкса. — Можно, я заберу это для него?
— Конечно, — кивнул Грегор. — Возьми все, которые понравились.
Люкса покопалась в пачке фотографий и нахмурилась:
