такой степени. От других Стражей Лисса наслышалась о его доблестях, знала, сколь он могуч и грозен. Среди соратников он слыл чуть ли не легендой и служил примером для подражания. Они считали, что у капитана Эйдана Кросса нет ни слабостей, ни сомнений, одна лишь неколебимая решимость истреблять врагов.
Но дело обстояло не совсем так. Уж ей-то было известно, как он чувствителен и добр на свой, особый, лад.
Она многое поняла, узнав про его уединенный дом на холме. Эйдан давно расстался с родными и жил одиноким затворником. Судя по отзывам Стражей, он сильно отличался от образа Избранного Воителя, блестяще прошедшего обучение и полного безграничного оптимизма по отношению к будущему.
Он ни от кого не зависел, но потянулся к ней.
— Что я могу сделать? — растерянно спросила она, поскольку имела дело не с медицинской проблемой, разрешить которую можно, сверившись с учебником. Тут речь шла о душевной ране, а во врачевании таких опыта у нее не было.
— Соблазни меня. — Он положил ее руку себе на грудь и взглянул ей в глаза. — Заведи меня, как тогда, на пляже, в ту первую ночь.
Долгое мгновение она молча смотрела на него. Ее свирепый боец сохранил свою человечность, душевную щедрость, доброту. Возможно, именно из-за его способности чувствовать и сопереживать многое на избранной стезе воспринималось им столь болезненно. Тут уж было не до самосохранения. Он нуждался в ней, и она готова была сделать все, что потребуется, чтобы он смог снова обрести цельность.
Лисса залезла на него, прижалась бедрами к его бедрам, положила ладони ему на грудь, желая лишь одного — порадовать и успокоить его. Наклонившись, она облизала его губы:
— Вот так?
— Да…
Кончиками пальцев она нащупала его плоские соски и потерла их.
— И так?
Он вздрогнул, его возбуждение передалось ей, горяча кровь.
— Черт, да… — Его глаза закрылись.
— Какой твой любимый цвет? — спросила она, прижимаясь губами к его уху.
— Цвет твоих глаз, — ответил он не раздумывая.
Лисса растерянно заморгала:
— Да ну, они коричневые, как какашки.
— Они прекрасны, — прошептал он, поглаживая ее по спине. — Стоит заглянуть в них — и я забываю обо всем.
Внутренне тая, она поняла, что его нежность была тем катализатором, которого всю жизнь недоставало ее снам. Только с ним она обретала покой, необходимый, чтобы отдохнуть и набраться сил.
Силой воображения Лисса сняла с себя одежду, оставшись лишь в шоколадного цвета кружевном бюстгальтере и трусиках-танга. В реальной жизни ей и в голову не приходило носить подобное белье, но Эйдан во всех смыслах был мужчиной ее грез.
Пошевелив бедрами, чтобы он почувствовал твердым как камень членом ее обнаженную кожу, она игриво спросила:
— А как насчет этого?
Его густые ресницы поднялись, и Лисса обнаружила, что заглядывает в бездонную синеву столь потрясающей интенсивности, что ее сердце на миг остановилось.
— На сей раз я не уйду, — предостерег он.
— Лучше не надо, — в тон ему отозвалась она, а затем взяла в ладони свои прикрытые лифчиком груди и поиграла ими, пощипывая пальцами набухшие соски.
— Дразнишься, — прорычал он, а его глаза затуманились вожделением.
— Кто бы это говорил, мистер Возбудил-и-Отвалил.
