— Ох, — выдохнула я, не вполне понимая его. Ведь я и не подумала, что Джаред будет испытывать те же симптомы. Я глубже окунулась в матрас. Ну и эгоистка же я!
— У тебя болит голова?
Джаред прыснул со смеху:
— Не знаю. Такого со мной еще не случалось. Думаю, это урезанная версия твоих чувств.
Я вскинула бровь:
— А она не похожа на комариное пение?
Джаред отвел взгляд в сторону, — очевидно, он был озадачен.
— Она усиливается.
— Как?
— Не могу объяснить. Отец никогда не говорил, что наши ощущения могут быть острее тех, к которым я привык.
— Прости меня, Джаред. Я не знала, иначе не стала бы…
— Эй, — перебил меня он, — обо мне не беспокойся. Просто надо разобраться, что это такое. Меня волнует, что я не ощущаю этого на все сто процентов.
— О-о-о…
— Что? — спросил Джаред, как будто я вывела его из глубокого раздумья.
— Больше ни капли алкоголя. Сегодня утром ты не в себе, а для тебя важно всегда контролировать свои ощущения.
— Ты так сказала, как будто это плохо, — принялся защищаться Джаред.
— Тебе не обязательно всегда быть совершенным во всем, Джаред. Иногда можно расслабиться.
Я потянулась, чтобы обнять его, но он отстранился, совсем чуть-чуть. Этого оказалось достаточно, чтобы я заколебалась. Когда он понял, что сделал, то, казалось, пожалел и разозлился.
— Ты говоришь, как Клер, — резко сказал Джаред.
— Значит, в этом, и только в этом мы с ней согласны. Ты наполовину человек. Значит, тебе позволительно ошибаться.
Слова прозвучали нравоучительно, а мне этого совсем не хотелось.
— Не такому, как я. И разумеется, никому другому, чей талех — дочь Джека Грея. Нина, у тебя как будто нет чувства опасности. После всего, что с тобой случилось за последнее время, я этого просто не могу понять.
Он упомянул отца, чтобы вызвать ответную реакцию, поэтому я сдержала вспышку гнева и, вскинув бровь, спросила:
— Я задела тебя за живое?
Бесконечное терпение, проявленное Джаредом ночью, иссякло.
— Если я ослаблю бдительность, ты умрешь. Ты понимаешь это?
Я глотнула воды и кивнула:
— Мы умрем.
Джаред забрал у меня стакан и со стуком поставил на стол.
— Ты думаешь, меня это заботит? Я бы умер за тебя тысячу раз, если бы мог. Только ты для меня важна.
Я скрестила на груди руки и осталась нечувствительной к его возвышенным речам в сочетании с едким тоном.
— Что с тобой? Чем ты так расстроен?
Джаред уперся локтями в колени и уставился в пол:
— Сегодня ко мне кое-кто приходил.
— Я ничего не слышала.
— Это потому, что он не пользовался дверью. Это был Сэмюэл, друг моего отца. Его беспокоит ситуация, в которой ты из-за меня оказалась.
Я подняла руку:
