— Не просто гибрида, — уточнил Бекс. — А сына Михаила — смертоносного ангела из Святой армии. Он воин самого Господа Бога. По его приказу они могут уничтожить целый род или королевство.
— Михаил? — усмехнулась я. — Шутите?
— Не тот самый Михаил, но его все же очень уважали среди ангелов, пока он не влюбился в мать Айзека, — разъяснил Джаред, направляя машину прочь из города. — Михаил относится к семейству ангелов, олицетворяющих гнев Господень. Если причинить вред его сыну, то можно навлечь на себя ярость Царства Небесного. Только поэтому Донован все еще жив.
Внедорожник заехал на неровную дорогу и остановился возле знакомого забора из металлической сетки. Бок о бок мы прошли к складу, где я познакомилась с Эли. Джаред нажал на звонок, мы подождали. Ничего.
— Ты же говорил, он не стал с тобой разговаривать, — напомнила я.
Джаред молчал, спокойный и терпеливый. Прошло долгих двадцать минут, потом нас наконец впустили. Джаред облегченно вздохнул.
— Спасибо, — прошептал он.
Бекс шел впереди, ведя нас по пыльному бетонному коридору. Мы оказались в просторном помещении, мои шаги эхом отдавали от стен и сотен мутных окон.
Как и прежде, мы остановились в самом центре. Джаред вынул руки из карманов куртки и положил мне на плечи. Сперва я не заметила, как здесь холодно, но тепло ладоней создало контраст температур, и я задрожала.
— Терпение, — промолвил Джаред.
Не знаю, к кому он обращался — ко мне или Бексу. Мы ждали.
Прошел еще час. Стеклянные колонны засверкали в лучах восходящего солнца. Ослепительно–белый свет озарил все пространство, выделив кружившие в воздухе пылинки. Тени уступили место золотому ковру, и вскоре весь пол сиял, знаменуя величие утра.
— Нина, — раздался из глубины голос.
К нам приблизился Эли, но смотрел он только на меня. Одет он был точно так же, как в прошлую встречу: белоснежная рубашка, джинсы и сандалии. Голову венчали всклокоченные пшеничные волосы.
— Ты слишком мало отдыхаешь, — цокнул он языком.
— Но ты об этом знал, — устало улыбнулась я.
Один уголок его губ приподнялся — даже улыбкой не назовешь.
— Прости меня, куколка. От меня было мало толку.
— Но теперь ты нам поможешь? — спросил Джаред.
— Я бы с удовольствием, но мне запрещено, — ответил Эли; в его глазах читалось сострадание, но отнюдь не угрызения совести.
— Но… почему? — растерянно спросил Бекс.
Джаред внимательно посмотрел на Эли, а потом нахмурился:
— Они не станут вмешиваться, пока не нарушено Равновесие.
Эли протянул руку, я приняла ее. Он навис надо мной, привлек к себе. В его объятиях я словно стала ребенком. Эмоции переполнили меня. Я дала волю чувствам: задрожала и всхлипнула — так спокойно мне было с ним рядом. Моего плеча коснулся Джаред, а на спину легла ладонь Бекса. Из груди вырвались рыдания, которые я так долго сдерживала.
Какое это было облегчение — выплакаться, ведь я совсем недавно говорила с умершим отцом. Я оказалась в центре заварушки с адом, а рай отказывался помочь. Страх и безнадежность тяжким грузом легли мне на плечи. В объятиях Эли я позволила себе разрыдаться, и это казалось самым естественным делом на свете. Я будто плакала на плече у отца, переживая обиду или испуг.
Эли выпустил меня из объятий и с нежностью погладил по волосам.
— Нина Грей, сейчас ты скорбела по прежней жизни. Пришло время стать той женщиной, кем ты являешься на самом деле: сильной, решительной, — улыбнулся он. — И упрямой. — Ангел отвернулся и
