я сейчас уйду?»
Она лежит уже два часа с мобильником в руке, думая о том, не послать ли ему короткое сообщение.
У нас все хорошо? Ты так неожиданно…
Прости, что я слишком много говорила о Дэвиде. Никак не могу запомнить, что не всем…
С удовольствием провела с тобой вчерашний вечер. Надеюсь, ты скоро разберешься с завалом на работе. Если ты свободен в воскресенье, я с удовольствием…
Что я сделала не так?
Но она не отправляет ни одно из этих сообщений. Она снова и снова перебирает в уме все фрагменты вчерашнего разговора, анализирует каждую фразу, каждое предложение, тщательно и педантично, совсем как археолог, сортирующий кости. В какой момент он изменил свое решение? Что она сделала неправильно? Может быть, всему виной какой-то комплекс на сексуальной почве, о котором она не знала? Может быть, это Стеклянный дом на него так подействовал? Может быть, на доме, несмотря на то что здесь не осталось вещей Дэвида, до сих лежит печать личности его бывшего хозяина, словно его имя выбито на камне? Может быть, она не разобралась, что из себя представляет Пол? И всякий раз, как она пытается найти, в чем же ее ошибка, у нее начинает противно сосать под ложечкой.
«Мне он понравился, — думает она. — Очень понравился».
Потом, поняв, что уснуть уже не удастся, она вылезает из постели и спускается на кухню. От усталости глаза будто засыпаны песком, и вообще она вся как выжатый лимон. Она только-только успевает сварить кофе и сесть за кухонный стол с дымящейся кружкой в руках, когда входная дверь неожиданно открывается.
— Надо же, забыла пропуск. А без него меня не пустят в дом престарелых. Прости, я собиралась войти тихо как мышка, чтобы тебе не мешать. — Мо останавливается и смотрит мимо головы Лив, словно ждет, что кого-то увидит. — Итак? Что? Ты его съела?
— Он ушел домой.
Мо лезет в шкаф и одновременно шарит в необъятных карманах жакета. Наконец она находит пропуск и кладет в карман.
— Знаешь, тебе надо как-то перебороть себя. Четыре года без секса — слишком большой срок.
— Я не хотела, чтобы он уходил. Он удрал, — выдавливает из себя Лив, и Мо начинает смеяться, но сразу понимает, что Лив не шутит, и мгновенно успокаивается. — Он фактически убежал из спальни. — Лив сейчас меньше всего волнует, что ее голос звучит слишком трагически: ведь хуже, чем есть, все равно не будет.
— До или после того, как вы перепихнулись?
— Догадайся с трех раз, — сделав глоток кофе, говорит Лив.
— Ой-ой-ой! Неужели все так плохо?
— Нет, все было замечательно. Ну, по крайней мере, мне так казалось. Честно признаться, мне особо не с чем сравнивать.
Мо недоуменно крутит головой, точно желает найти отгадку.
— Ты ведь убрала все фотографии Дэвида. Да?
— Конечно убрала.
— И ты, типа, не произнесла имя Дэвида в решающий момент?
— Нет. — Лив вспоминает сильные руки Пола. — Я только сказала ему, что он изменил мою самооценку.
— Ай, Лив, плохи дела, — грустно качает головой Мо. — Ты связалась с Ядовитым Холостяком.
— Чего-чего?
