заржал, его ноги подкосились, и он рухнул к ногам торжествующей ведьмы. Армандо едва успел выскочить из седла, придерживая безжизненное тело найденной девушки. Ведьмы, стоявшие за спиной Пилар, язвительно захохотали. Армандо упал на колени, притянул голову Буланого к груди. На губах коня выступила пена, зрачки застыли, дыхание пропало – все свидельствовало о том, что верный конь мертв. Глаза Армандо блеснули.
– Надо же. Мальчик раскис, увидав дохлую лошадь. Что же будет, когда мы займемся им самим?
Армандо вскочил, охваченный гневом:
– Я убью тебя, мерзкая тварь!
– Ну вот, другое дело! А то я уж подумала, что инквизитор Фабио берет на службу слизняков.
– Донья! Донья Пилар!
Вдалеке показалось облако пыли. Женщины принялись возбужденно кричать:
– Сюда скачут воины!
– У-у-у! – заревела предводительница Совета Матерей, сжав кулаки. – Люди Фабио, я это чувствую. Мы снова не совершим обряд. Бегите к лесу. Мы еще успеем скрыться.
Визжа и кряхтя, перепуганные женщины бросились к лесу. Но сама Пилар задержалась. Отпихнув Армандо в сторону, она притянула к себе лежавшую без чувств девушку и прижала свои уста к ее губам.
– Просыпайся, негодница, я тебя отпускаю! Если бы ты не сбежала, Hircus naribus [3]принял бы твою душу. А теперь ты пополнишь ряды горящей плоти – Fumantem carnis!
После этого колдунья поковыляла к деревьям вслед за своими товарками. Армандо стоял пораженный и не мог пошевелиться. Он не заметил, как вооруженные до зубов всадники Фабио окружили его, потому что не мог оторвать взгляда от прекрасных глаз девушки.
Инквизитор
В тесном сыром подвале воняло испражнениями и паленым мясом. Дневной свет, проникавший в помещение через маленькое окошко, еле-еле освещал лица людей. Когда Армандо, пригнувшись, вошел в пыточную, его глаза долго привыкали к темноте. В углу, у покрытой грибковой плесенью стены, сидел человек. Определить возраст мужчины было нельзя, так как лицо несчастного больше напоминало кровавую маску. В глаза бросались необычайно крупный крючковатый нос, по-видимому, не так давно потерявший свою первоначальную форму, и густые подпаленные брови. Нога страдальца была обута в пресловутый «испанский сапог» [4], пальцы на руках представляли собой обгорелые культи. Армандо поморщился.
– Я вижу, мой chico [5], тебе не слишком понравился мой рабочий кабинет, – прозвучал высокий, но твердый голос из другой части пыточной. Говоривший – мужчина средних лет, невысокий и седой – сидел за маленьким столом в окружении нескольких подручных. – Прости, что вынужден принимать тебя здесь, но у меня так много забот, что откладывать дела просто нет возможности. Подойди же.
Армандо неуверенно вышел на центр комнаты. Приблизившись, он смог лучше разглядеть отца Фабио. Священник имел узкое лицо, прямой нос и тонкие губы. Длинные ресницы, левая бровь, приподнятая выше правой, и родимое пятно на щеке придавали грозному инквизитору женственный вид. Облачен отец Фабио был в простую суконную рясу, и лишь огромный золотой крест, украшенный мелким жемчугом и
