непобедимы. Мы сильны! Мы…
— Мы сильны, но нас периодически хотят убить свои же, и счастья не было и нет, на стороне с человеческими девушками ищем, видимо, потому что тепла и понимания в семье не хватает, — перебила я урага.
Темный ничего не ответил. Сидел и молча смотрел на меня с такой ненавистью.
— На правду не обижаются, — мило улыбнулась я.
— За правду убивают, — вполне серьезно ответил Херард.
Я даже поежилась. Но следующие слова темного прозвучали еще более пугающе:
— Это мой мир, Рита. Он сложный, жестокий, лишенный даже призрака справедливости, но это мой мир, за который я буду убивать и готов умереть.
Было бы пафосно, если бы не оказалось так жутко и вообще сказано на полном серьезе.
— Короче, все плохо, но вы не в курсе, что сделать, чтобы стало лучше, — поняла я смысл слов урага.
Поняла совершенно верно, потому как плечи опустились еще на пару миллиметров, несмотря на общекрутятский вид и гордый профиль надменно отвернувшегося от меня темного. И мне бы смолчать, но Ядвига на меня посмотрела выразительно и одними губами прошептала: «Продолжай». Я на Миславу глянула, но и та выразительно кивнула, мол: «Действуй, сестра». Почувствовала себя психологическим негром. В смысле, я тут пашу, а они сидят и… глядят выразительно. Ну меня и понесло.
— Чего вы переживаете? — искренне спросила у темного. — Устройте революцию и да здравствует демократия… Только не та, американская, в которой кто не с нами, тот против нас.
Херард искоса взглянул на меня, улыбнулся, укоризненно головой покачал, вынуждая почувствовать себя ребенком наивным.
— Нет, серьезно. — Я даже жестикулировать начала, в смысле прутиком указала на Ядвигу. — Берите эту последовательницу дяди Ленина, она у вампиров матриархат насадила, что ей стоит Зимний… в смысле цитадель вашу взять! Возьмет и не дрогнет даже, и совесть у некоторых фолиантов не проснется.
Весело рассмеявшись, ураг напомнил:
— Цитадель разрушена, Рита, или вы уже подзабыли о собственных подвигах?
Кто-то смущенно покраснел.
— Кстати, — темный вновь вернул себе самообладание, — как вам удалось приручить драконов? Между прочим, это злопамятные и мстительные животные, у нас лишь аристократы способны быть наездниками.
Мне как-то не хотелось отвечать, впрочем, и не пришлось.
— А нету у вас больше драконов, — невинно заметила Ядвига. — И питомников нету… И численность наездников мы у вас проредили… мм-м… совершенно случайно так. И да, теперь у вас есть враги, злыя и мстительныя, а главное, умные, гады чешуйчатые и неуязвимые.
Как-то уж совсем издевательски умудрялась моя книга искажать слова великого и могучего, но факт в том, что значительно сильнее исказилось лицо урага Херарда. Темный посерел, выдал какой-то хрип и прорычал, причем обращаясь ко мне:
— Ты пробудила искру сознания в драконах?!
Мне как-то не по себе стало от его рыка. Но в следующее мгновение я поняла, что это мелочи, потому что где-то там, за уютным треском огня раздался натуральный рык:
— Рррита!
И голос был стужевский.
— В избе лютует, — пофигистически-меланхолично изрекла книга. — Видать, узнал про нашу похитительную деятельность. Ох и осерчает…
— Маргош-ш-ша, ты где?!
Я поежилась и подумала, что мне и здесь хорошо.
