— А можно ли Миславу с урагом Херардом отправить, да не просто так, а чтобы она ему контролем была?
— Типа совесть? — вставил Кот, вот сразу видно, что ученый.
— Ага! — радостно выдохнула я.
— Идея, — задумчиво протянула Ядвига. — А что, своей-то совести у темного нет, подарим ему нашу, ягушенскую. Глядишь, этот усовестится, а Миславушка злость-то подрастеряет.
И на меня поглядела, я счастливая на нее, книга на печь указала да шепнула:
— Ко груди его прикоснись, прямо к коже, аккурат супротив сердца, остальное сама слажу.
Я кивнула и к печи шагнула. Шаг, огонь, да помещеньице уже знакомое. Только вошла — мигнула Мислава, дымком стала и исчезла. Ураг же пятую кружку медовухи одним глотком осушил да на меня хмуро взглянул. А я на него, на камзол, на рубашку черную, под ворот застегнутую, на жилетку из чешуек драконов, что из-под камзола виднелась… Резко выдохнула, обворожительно урагу Херарду улыбнулась и ласково приказала:
— Раздевайтесь.
Наверное, впервые в истории этого народа вытянутый кошачий разрез их глаз уподобился почти западноевропейскому. Но Херард достаточно быстро пришел в себя, плавно поднялся, медленно пересек разделяющее нас пространство, склонился надо мной и выдохнул:
— Это предложение? — Я не успела ничего сказать, как темный добавил: — Рита, я искренне надеюсь, что вы осознаете последствия ваших действий.
— Осознаю, — с затаенной улыбкой тихо ответила я.
Темный повел бровью, усмехнулся и прошептал:
— В моем мире это слово означает фактически согласие стать личной любовницей. Впрочем, я всегда знал, что у Дайрема ни шанса.
Как много развелось самоуверенного народу-то! Но Саша лучше, в смысле самоувереннее, и вообще самый самоуверенный самоуверун. Надо книге сказать, ей понравится.
— Раздевайтесь, — повторила я.
Темный медленно прикоснулся к пряжке на ремне.
— Начнем сверху, — торопливо исправила распоряжение.
Хмыкнув, Херард взял мою ладонь и демонстративно поставил себе на грудь, то же проделал и со второй, после чего собственные засунул в карманы. То есть мне предлагалось действовать самостоятельно. Ну, коварству темных поем мы песню… прощальную над их могилой.
Мило улыбнулась урагу, тот весело подмигнул и хитро усмехнулся. Помня о том, что времени мало, я приступила к торопливой борьбе с пуговицами. Первая подалась с трудом, вторая уже проще. Увлекшись неравным боем, я подошла чуть ближе и поняла, что слишком близко, только когда нервно дернулся кадык темного. Подняв голову, взглянула на Херарда — тот стоял, закрыв глаза, напряженный весь и почти не дышал. Я улыбнулась и тут же услышала:
— Понимаю, что вы задумали какую-то гадость, но не могу отказать себе в удовольствии ощущать вас так близко и наслаждаться прикосновениями ваших нежных пальчиков.
Приступая к третьей пуговице, не смогла удержаться от вопроса:
— Вы всегда такой?
— Какой? — поинтересовался ураг, поглядывая на меня из-за полуопущенных ресниц.
— Флиртуете с каждой девушкой, — пояснила я, спускаясь к четвертой.
Пауза, и на пятой пуговице я услышала чуть снисходительное:
— Не с каждой.
К седьмой он неожиданно спросил:
— Ваша свадьба на Земле была… традиционной?
Воюя с петелькой на камзоле, я несколько рассеянно ответила:
