— Шредер штука страшная, — догадалась я.
— Да тут дело в чем, — протянула Ядвига, — я от огня заговорена, от воды заговорена, от зверя лихого, от вандала криворукого, а от шредера нету мне спасения, и уж как про то Сашенька прознал-то, и не ведаю. Чай магия?
— Взятка, — буркнула я.
И шагнула, подумав про избушку — вмиг там и очутилась. Стою посреди, о жизни думаю, а тут Серый Волк мне шепотом:
— Хозяйка, а с награбленным чего делать-то будем?
— С каким? — уточнила я и покосилась на люк в кладовую, что забита была под завязку всем нами у няшек уволоченным.
Волк молча развязал давешний втащенный в избу мешок.
— Ох ты ж копи царя Соломона! — выдохнула я.
Мешок вновь был торопливо завязан, и на меня посмотрели с надеждой и жаждой укромного местечка. А места не было. Нигде не было, кроме…
— Печка-печенька! — взмолилась я.
Моя волшебная русская система отопления, она же способ пищи приготовления тяжело вздохнула, и Волка засосало. Потом вернуло к нам назад, и вид у моего Серого очень довольный был. Я не врубилась с чего бы, да и все остальные тоже, и Кот спросил:
— Чего там?
— Ух, — Волк радостно ощерился, — там еще столько места!
Клептомания заразна.
— Так, — я выглянула в окошко. — Скатерть-самобранку достать нужно, у нас вон сколько гостей набралось.
— Обойдутся! — Колобок запрыгнул на стол. — Чай не трактир!
— И то дело говоришь, — добавил Кот Ученый. — Всякого Горыныча да богатыря кормить, так и кормов не напасешься!
— Так, доставайте скатерть-самобранку, а лучше — две, от вас не убудет! — прикрикнула я.
Курочка с Лисичкой к кладовой-то и метнулись, а Волк вдруг спросил:
— Хозяйка, а с Миславой что?
И Кот смотрит внимательно, и даже Мышка с передничком выглянула, и Колобок, тоже, и…
— Совестью Мислава стала, теперь воспитывать урага Херарда будет, — честно созналась я.
Зверье сказочное переглянулось, Волк хмыкнул:
— Это она может, — и успокоился как-то разом.
Распахнулась дверь!
На пороге стоял высокий статный мужчина, которому, чтобы заглянуть к нам, ссутулиться пришлось. Было это чудо в броне, глаза змеиные, волосы зеленые по плечи, обруч тоже зеленый их в узде держит, нос длинный, но странный. Голос низкий, глубокий, содрогательный.
— Уж не откажи, войти дозволь, хозяюшка, — произнес мужик.
Я дернулась, да Волку тихонечко:
— Кочергу подай.
— Окстись, Риточка, это ж сам Змей Горыныч сватом к тебе явился, — воскликнула Ядвига.
— Угу. — Страх испарился, и теперь вредность проснулась. — Тогда топорок!
Змей Горыныч улыбнулся, а оскал там — ух!
— Не гневись, не гони, дева красная, дозволь слово молвить, — произнес он и в избушку, главное, вошел сразу.
